Санин Евгений - Иду на вы

Ни ему, ни Мономаху не было ведомо, что в коридоре великокняжеского терема, один из слуг, словно невзначай, спросит у вышедшего из двери усталого писаря:

- Куда это ни свет, ни заря так спешно послали гонца? Чуть было не сбил меня по дороге!

- А в Смоленск! – устало отмахнулся тот и, спохватившись, не сказал ли чего лишнего, испуганно умолк.

Но слуга, протиравший деревянные перила, казалось, уже снова был занят своим делом.

Однако, как только писарь ушел, он тут же выскочил из терема, сам толкая встречных слуг, вылетел с великокняжеского двора и, подбежав к сидевшему у дороги нищему с чуть раскосыми глазами, что-то коротко и быстро шепнул ему на ухо…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

«Одолень-трава»

Глава первая

1

Трудная служба у гонца. Ни днем тебе, ни ночью покоя…

Грамота. Печать. Меч.

Путь-дорога, как тетива.

Мчит гонец врагам встречь,

Князя передать слова:

Иду на вы,

Иду на вас за Русь!

Иду на вы,

Иду на вас, клянусь,

Что не сносить вам

Вашей головы.

Иду на вы!

Иду на вы!

Весело стучат по заснеженной дороге копыта вороного коня. Радостно ехать по родной земле, да еще с такой грамотой!

Столько лет ее ждали люди на Руси!

Доброгнев скакал по знакомым местам, то и дело привычно поглядывая по сторонам. Время набегов закончилось, вон, запоздалый, последний, надо полагать, в этом году набег только недавно прошел, кое-где половецкие следы совсем еще свежие. И ехал он по родной земле, причем, уходя в ее глубь. Отчего бы не попеть песню, которая сама рвалась из груди? Ведь белым гонцом скакал, а не черным, который возит плохие вести! И на радостях, позабыв осторожность, убаюканный мыслью, что не может половец тут же вернуться на место набега, он беззаботно пел:

Иду на вы!

Иду на вы!

Хороша служба у гонца! Ни тебе начальников, ни подчиненных – сам себе и воевода, и младший дружинник, сам себе голова!

Хорошая служба, но опасная! Воевода с охраной ходит. Князя в бою с тыла и боков телохранители прикрывают – только впереди мечом и копьем путь пробивай. Да и дружинники тесным строем стоят. Если что – всегда от предательского удара прикроют, а то и собой заслонят.

А тут только на себя и надейся!

Ветка ли где дрогнет, сорока ль, выдавая того, кто прячется за кустом, пролетит, вороны далеко в лесу закружат, - на все внимание обращай, все подмечай, гонец! Ну, а уж если волки средь бела дня вдруг завоют… Тогда быстрее пришпоривай коня, сворачивай с дороги или в любой момент жди, что спорхнет с тетивы длинная птица с одним пером и железным клювом!

Трудная служба у гонца. Ни днем тебе, ни ночью покоя. … Но об этом и вспоминать даже как-то неловко. Сам Мономах, по несколько суток, бывает, не слазит с седла.

Бывает, конечно, и горькой эта служба. Когда везешь известие о новом набеге половцев князю, о его поражении княгинюшке, или о смерти их родителей, а то и детей - им обоим…

Но зато, когда несешь победную весть – нет в мире лучше службы, чем служба гонца! В каждом доме ты тогда желанный гость! Каждому человеку лучший друг! Да и князь, словно ратника после боя, наградой пожалует!

А уж до чего интересна и завидна для многих служба у княжеского гонца!.. – даже покрутил головой, подумав об этом Доброгнев.

Пятнадцать лет служит он гонцом у Мономаха – и где только не побывал за все эти годы! Русские города не в счет. Их он объездил все, и по нескольку раз. А кроме них – был в Царьграде, Париже, Англии… граде старинных цезарей Риме - и то побывал!

Спрашивают его потом: что да как там? А что ответить – ну, был… видел… Реки – синие, но наши, вроде, синей. Деревья зеленые, но наши куда зеленее. Цветы тоже там ничего. Везде люди живут! Только… нигде не мешают так жить человеку, как здесь, на Руси… Все, кому не лень – и свои, и чужие! А вот, если бы не мешали… Если бы дали хоть век пожить в мире, без войны!..

Неужели, наконец-то, грядет это долгожданное время? А что? Самая пора теперь ему наступать, после того, как князья враждовать между собой перестали, да еще и Степь навсегда усмирят!…

Доброгнев, распевая свою любимую песню, так задумался, мечтая о том, как счастливо будет жить тогда на Руси, какими богатыми станут веси и огромными города, что не заметил ни пролетевшую мимо сороку, ни круживших над лесом ворон. И не услышал даже, как несколько раз, хоть далеко еще было до полудня, провыли за его спиной неурочные волки…

Очнулся он лишь от детского крика: «Гонец, здесь засада! Беги!!!».