Andrew - o c24ec28d571a6d65

так, как отец. Он хорошо переводит, конечно. Но все равно – Дэниел погрыз перо, - я хочу,

чтобы Эухения это услышала. Хоть пусть как».

Юноша написал, - по памяти, - тот сонет Филипа Сидни, что читал ему отец, и, медленно

проговорил:

Утрачу свет их - жизнь моя в ночи,

Забудет дух питать, в томленье пленный.

Глаза, с высот дарите мне лучи.

А коли повелит огонь священный

Заснуть всем чувствам, хладу стыть в крови,

Да будет гибель Торжеством Любви!

- Да, - сказал Дэниел, придвигая к себе чернильницу, - да, именно так!

Он задремал, уронив голову на стол, уже, когда над гаванью сияло высокое, полуденное

солнце. Дэниел все-таки заставил себя переписать сонет начисто, и, прочитав перевод еще

раз, хмыкнул: «Сэру Филипу, да хранит Господь его душу, наверно, не понравилось бы. Ну,

уж как смог».

Дэниел решительно написал сверху: «Тебе, любимая, навсегда»,и, добравшись до кровати,

сразу заснул.

- Когда мы обвенчаемся, - смешливо сказал Дэниел, устраивая Эухению рядом, на боку, - у

нас будет очень большая кровать, понятно? А то с этой, - он стал целовать нежные плечи, - я

все время боюсь упасть. Вот, - он на мгновение прервался, - послушай, я тебе стихи принес.

- Но это так прекрасно, - сказала она потом, тихо, повернувшись к нему, приподнявшись на

локте. «Так прекрасно, Дэниел, спасибо тебе».

- Это наш поэт, английский, сэр Филип Сидни, он умер уже, давно. Я просто на испанский

язык перевел, - он зарылся лицом в распущенные волосы. «Сам бы я так никогда не

написал, понятное дело. Мои родители очень любят поэзию».

- А что у тебя за семья? - Эухения устроилась у него на груди и вдруг рассмеялась: «Про

мою семью ты все уже знаешь».

Он сглотнул и проговорил: «Капитан Кроу – кузен мой матери, дальний. Я, правда, никогда в

жизни его не видел. А меня зовут Вулф, Дэниел Вулф. Вот. Дальше говорить?»

Эухения кивнула, и потом, вскинув серьезные, карие глаза, спросила: «Ты будешь ходить в

море, да?».

- Буду, - Дэниел погладил стройное бедро и повел пальцы дальше, туда, где все было

горячим и сладким. «Как мед, - подумал он, - Господи, как же я ее люблю».

- Но недалеко, - он поцеловал сначала левый, а потом – правый глаз, и Эухения счастливо

засмеялась. «Недалеко и ненадолго, потому что не хочу уезжать от вас, понятно?».

Женщина покраснела, и вдруг сказала: «Давай я тебе о монастыре расскажу, может быть,

там твоя сестра».

- Давай, - согласился Дэниел, и, взяв ее пальцы, улыбнувшись, заметил: «Только сначала

иди-ка сюда, а то я так долго не смогу, потрогай».

Эухения устроилась сверху, и юноша чуть не застонал – внутри она была как самый гладкий,

самый мягкий, раскаленный шелк. Белокурые волосы упали ей на грудь, и Дэниел,

поцеловав локон, отодвинув его, взял губами маленький сосок. «Я люблю тебя, - шепнул он,

и Эухения, откинувшись назад, сказала, тяжело дыша: «Я тоже, слышишь, я тоже, Дэниел!»

Как и всегда, ему снился тот бой. Проклятая «Независимость», стоя прямо на его прицеле,

расстреливала крепость. «Я этого капитана Кроу заставлю собственные кишки жрать, -

процедил дон Эрнандо, наводя пушку на английский корабль. Он не успел выстрелить –

ядро, обрушив камни, застряло в стене и комендант, увидев, как расплывается под его

искалеченной ногой лужа крови, - потерял сознание.

Дон Эрнандо открыл глаза, и, пошарив рукой по кровати, нашел ром. Во фляге оставалось

совсем мало, и он, выругавшись, потянулся за костылем, - на кухне стоял целый бочонок.

«Нацежу и унесу сюда, - подумал дон Эрнандо. «Эухению будить не след – опять начнет

плакать, и просить меня не пить. Что она понимает, девчонка!».

Он с трудом встал, и, прислушавшись, замер – откуда-то доносился шум. Дон Эрнандо взял

заряженный пистолет, и, выругавшись сквозь зубы, толкнул дверь. Он осмотрелся – комната

Эухении была закрыта. Подойдя ближе, дон Эрнандо услышал низкий, приглушенный

женский стон. Кровать скрипела, и он, рванув ручку двери, встав на пороге, увидел

белокурые волосы дочери, рассыпавшиеся по обнаженной спине.

- Шлюха! – зарычал отец и, подняв пистолет, выстрелил.

Дэниел успел рвануть Эухению вниз, и, удерживая ее одной рукой, почувствовал запах

пороха – пуля, пролетев рядом с виском женщины, застряла в спинке кровати. «Не двигайся,

- велел он Эухении, и, мгновенно найдя свой пистолет, прицелился. Было темно, но Дэниел

услышал звук выстрела и потом, - крик человека.