Andrew - o c24ec28d571a6d65

Дэниел улыбнулся, - я вас тут подожду».

Белла разогнулась, и, положив на землю большие, острые ножницы, которыми она

подрезала розы, взглянула на высокую, каменную ограду монастыря.

- Сторожа ночью нет, - подумала девочка холодно, - но тут нужна лестница, так просто туда

не взобраться. Конечно, если бы можно было выйти на улицу, или на рынок…Сестра-келарь

никого к приезжим торговцам не подпускает, сама рассчитывается, в их телеги не

спрятаться. А если попросить донью Эухению? – Белла задумалась. «Мать-настоятельница

ее любит, не откажет. Вот только как? – девочка подняла ножницы и стала щелкать ими

вокруг куста.

- Надо подумать, - вздохнула она. «Но что копилку в церкви я взломаю – это точно. Матушка

говорила, что бабушка моя в Лондоне живет, и вся семья тоже там. Вот туда мне и надо, Ну,

- Белла, ухмыльнувшись, взглянула на ножницы – волосы я постригу, одежду стащу у кого-

то, и на корабль наймусь, в порту их много. Но все равно – серебро не помешает».

Она подняла голову и помахала рукой белому альбатросу, что кружил над монастырем.

- Да ей и переодеваться, наверное, не во что, - подумал Дэниел, искоса взглянув на донью

Эухению, что шла рядом с ним – в том же коричневом платье.

- А ваш батюшка, он волноваться не будет? – осторожно спросил Дэниел. «Уже и темно

скоро будет».

- Он спит, - тихо проговорила донья Эухения. «Он когда такой, - женщина вздохнула, - он

только и делает, что спит. Ну и…

Юноша помолчал и решительно сказал: «Вот что, сеньора, - я вас хочу отсюда увезти.

Подождите, - велел он, увидев, как донья Эухения открыла рот, - приданое, или там все

остальное, - мне это совершенно неважно. Только вот мне надо кое-какие дела завершить,

да и вы, наверное, батюшку не можете пока оставить».

- Нет, - грустно сказала она. «У него, кроме меня, нет никого».

- Ну вот, - Дэниел улыбнулся, и Эухения подумала: «Господи, да он же мальчик еще совсем,

что он понимает?».

- Я вам солгал, - внезапно сказал Дэниел, глядя с высоты своего роста на прикрытые чепцом

волосы. «Я англичанин, донья Эухения, и сюда приехал, потому что у меня сестра младшая

пропала, где-то здесь, в Южной Америке».

- Давно? – озабоченно спросила женщина.

-Четыре года назад, и вот, - юноша посмотрел на тихую воду гавани, - мы до сих пор ее

найти не можем. Так что, - он усмехнулся, - если не хотите выходить за меня замуж, - ну, все-

таки я не испанец, то скажите, - я пойму.

Эухения молчала, чувствуя как отчаянно, быстро колотится ее сердце.

- А если хотите, - Дэниел взял ее руку, - я вернусь за вами, и мы всегда будем вместе.

- Но вы еще так молоды, - еле слышным голосом сказала донья Эухения.

-Я вам расскажу, - юноша поднес ее руку к губам. «Мой отец девятнадцати лет обвенчался,

они с матерью моей потеряли друг друга, надолго, а потом встретились. И я, - он поцеловал

маленькую, с жесткими кончиками пальцев, ладонь, - ни разу не видел, чтобы люди так

любили друг друга, как они. Я тоже так хочу, - он все не отрывался от ее руки, - на всю

жизнь».

Море чуть шумело, волны накатывались на причал, - едва слышно, на западе уже

поднимались яркие звезды, и женщина, запахнув шаль, сказала:

- Давно еще, десять лет назад, мне очень нравился один человек. Там, - она кивнула на

север, - в Сент-Огастене. Потом он уехал, а я все ждала, - может, он вернется? Но нет, - она

вынула руку из его пальцев, - не вернулся.

Дэниел опять забрал ее руку и сказал, перебирая пальцы: «Я вернусь. Ты только поверь

мне, Эухения, я обещаю – вернусь. Пожалуйста, поверь, - добавил он.

- Я…я верю, - не смея посмотреть в его глаза, ответила женщина. «Верю, Дэниел».

- Я еще никогда никого не целовал, - внезапно, озорно, проговорил юноша. «Можно?».

От него пахло солью и свежим ветром. Оглянувшись, - вокруг никого не было, - Эухения

привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку – быстро.

- Нет, - Дэниел развязал ленты чепца, и ласково снял его, - белокурые косы упали на спину, -

не так, любовь моя. Я знаю, - он смешливо поднял бровь, и, - Эухения только ахнула, -

подхватив ее, посадил на деревянные перила причала, - я знаю, что можно – по-другому.

- Господи, - только и успела прошептать женщина, а потом не осталось ничего вокруг –

только его губы, только неразборчивый, тихий, нежный шепот, и Эухения, внезапно

отстранившись, потянув его за руку, сказала: «Пойдем».

Дэниел взял ее лицо в ладони, и, смотря в карие, огромные глаза, твердо сказал: «Я всегда