Andrew - o 0a115616b968c99b

там, вместе с ним».

-Мы ведь сможем потом в Париж приехать, повидать Беллу, - улыбнулся Хосе. «Это

недалеко от Амстердама, и дедушка мне говорил, там есть кое-кто, ну, из наших, будет, где

остановиться».

-Я так счастлива, - вдруг, страстно, сказала Мирьям. «Я и не знала, что так бывает». Хосе

оглянулся – коридор второго этажа был пуст, только из детской доносилось какое-то

шуршание и пыхтение, - и глубоко, долго поцеловал невесту.

Мирьям схватилась за ручку двери и шепнула: «Да! Да, милый!». Дверь стала медленно

открываться, и они едва успели оторваться друг от друга.

В изящной гостиной горел камин, Джованни и Марфа, сидя друг напротив друга, читали

какие-то документы, иногда делая в них пометки. Мияко, в большом кресле у окна, чинила

детскую одежду.

-Папа, - откашлявшись, спросил Хосе. «Ты занят, да?».

Джованни отложил перо, и, окинув юношу взглядом, смешливо ответил: «Ну, для такого –

нет, дорогой мой».

Хосе опустил глаза и, поняв, что все еще держит Мирьям за руку, - покраснел.

-Тетя, - четко, звонко проговорила Мирьям, - мы с Иосифом обручились и поженимся, когда

ему будет можно. Я еду с бабушкой и дедушкой Кардозо в Амстердам, вот. Там тоже буду

акушеркой, миссис Стэнли дает мне рекомендации, чтобы меня взяли – сначала в ученицы,

как у нее, а потом свою практику открою.

-Вместе со мной, - добавил Хосе и Мияко, повернувшись, встав, поклонилась Мирьям. Та

ответила на поклон и недоуменно спросила: «А почему вы кланяетесь, миссис Мария?»

-Так принято, - ответила та. «Свекровь и невестка всегда кланяются друг другу».

Марфа рассмеялась, и, подойдя к Мирьям, поцеловав ее, шепнула: «Отец твой с матерью

смотрят сейчас на тебя, дорогая, радуются, ты уж поверь мне».

-Я знаю, - девушка обняла Марфу. «Спасибо вам за все, тетя, милая. И простите, мне так

жаль, так жаль, что миссис Тео…

Марфа вздохнула: «Следующим летом навещу вас, в Амстердаме-то, я к Морицу Оранскому

еду, в Дельфт, вы там, рядом, так, что ждите в гости»

Джованни выпил и заметил: «А мне придется, как мы к вам поедем, к этой можжевеловой

настойке привыкать, как я посмотрю».

Хосе взглянул на Мирьям и подумал: «Господи, а и, правда – скорей бы. Ну, дедушка

говорил, что, даже если на Святую Землю поехать придется, брат доньи Эстер замолвит за

меня словечко. Думал ли я, Господи…

-И вот еще что, Мияко-сан- сказал он вслух, строго, - миссис Стэнли, хоть и акушерка, а в

детских болезнях тоже разбирается. Я перед отъездом еще их всех осмотрю, и попрошу ее

показать вам местные травы, чтобы снадобья вы научились делать. Тут все-таки деревня,

мало ли что, пока врача ждать будете.

-Я тебе помогу, ну, с детьми, - шепнула ему Мирьям, и Хосе понял, что все это время так и

держал, ее за руку, – не отпуская.

-Никогда не отпущу, - пообещал он себе. «Никогда».

Волк проверил уздечку и сказал шурину: «Ну, все, езжайте, у тебя же там, ты говорил,

контракты какие-то подписывать надо, уже и завтра. Пока ты Уильяма в Итон завезешь, пока

то, пока се».

Питер пожал ему руку: «Спасибо тебе. Спасибо что за Мэри едешь». Лазоревые глаза

посмотрели на Волка и мужчина, помявшись, вздохнул: «Мне очень, очень жаль, Майкл. И

зайди, перед тем, как с дядей Мэтью в порт отправляться, мои поверенные завещания ваши

подготовили, надо подписать. Они у меня будут лежать, ну, как все семейные документы.

-А Дэниел? – внезапно спросил Волк. «Ему не надо?»

-Он несовершеннолетний еще, - улыбнулся Питер. «Я вот тоже – хоть главой дела в

семнадцать лет стал, завещание только в прошлом году составил».

Белый жеребец заржал, и Волк ласково потрепал его по холке: «Хороший у тебя конь, не

видел я его раньше».

- Да, - Питер вскочил в седло, - с последними кораблями привезли, он из Ормуза, арабский,

таких во всей Англии – десятка два, не больше. Ну, где там Уильям?

-С детьми, - тихо ответил Волк, глядя на младшего шурина, что, присев на корточки,

внимательно слушал, что ему шептал на ухо Стивен.

Во дворе было тихо, с Темзы доносились клики лебедей, и Волк, идя к воротам, подумал:

«Господи, а я ведь на Москве больше двух десятков лет не был. Интересно, как там тот

кабак на Чертольской улице, что батюшка под собой держал? Никифор же мне сказал тогда:

«Рано тебе еще срамными девками заниматься, Михайло, молод еще для этого. На большой

дороге погуляй, а потом я тебе дело передам».

Волк усмехнулся, и, взяв руку сына, поправил Уильяму стремя. Тот наклонился и сказал: