Andrew - o 0a115616b968c99b

Мой сын – он ведь рыцарь, он никогда бы себе не позволил чего-то дурного. И ты тоже, - она

вдруг прижала к себе девушку, - я хоть твою бабушку и не знала, но Виллем и Джованни

говорили, что она человек чести была, благородная женщина. И ты – ее воспитания, сразу

видно».

-У бабушки Амриты родители были брамины, - вздохнула Анушка, - это как священники, у

христиан. Они отказались креститься, давно еще, ну, их и убили. Как ее внучку, бабушка

меня в честь нее назвала. А я свою маму и не помню почти, а отца, - девушка прервалась, и,

махнув рукой, замолчала.

Вытерев глаза, она добавила: «Бабушка говорила, он, наверное, из Европы был, раз у меня

глаза такие светлые».

-Очень красивые, - Марфа потянулась и поцеловала влажные, смуглые щеки. «Пойдем, - она

погладила Анушку по голове, - позавтракаем, а потом в лавки отправимся, и к портнихе

моей. Платье-то тебе, где это шили? – спросила она, разглядывая серый шелк.

-В Бордо, как корабль там стоял, - грустно сказала Анушка, поерзав. «Оно тесное очень».

-Вот и сошьем тебе все, как надо, - уверила Марфа. «И на свадебное платье ткань выберем.

Ну и вообще, - она улыбнулась, - туфли закажем, белье, и сари твои – тоже. Дома-то ходи в

них, сколько угодно, незачем в корсет затягиваться».

Спускаясь вслед за Марфой по лестнице, Анушка вспомнила ласковый голос адмирала: «Ну,

пока вы до Лондона плыли, ты уже совсем, хорошо английскому научилась, молодец. И

запомни, - Виллем встал, и, наклонившись, поцеловал каштановые волосы, - как Уильям мне

сын, так ты мне дочка. И так будет всегда. Ты же знаешь, - карие глаза на мгновение

погрустнели, - тезка твоя, Амриты внучка, что умерла, - она моей дочерью была».

-Да, - робко сказала девушка, - мне бабушка говорила. Она взглянула на Джованни – тот

сидел, застыв, держа в руке бокал с вином, смотря куда-то вдаль, поверх ее головы. «Ты на

нее очень похожа, милая, - наконец, сказал мужчина. «На ту Анушку». Его темные глаза чуть

заблестели и Джованни улыбнулся. «Так что, если позволишь, я тебя к алтарю поведу – мы с

твоей бабушкой были большие друзья».

-Я буду только рада, мистер Джованни, - тихо сказала Анушка, и он поправил ее: «Только

дядя. Дядя Джованни. И помни – моя семья, - ну да ты с ними познакомишься скоро, - это и

твоя семья тоже».

Когда дверь за девушкой закрылась, Джованни повертел в руках письмо и тихо сказал

Виллему: «Тут еще приписка есть, для Джона. Вернее, для отца его, Амрита же не знала, что

старый Джон умер. Схожу к собору святого Павла, передам ему».

Виллем хмыкнул: «К восьмидесяти ей было, а все равно – не ушла без того, чтобы замену

себе не оставить».

-Да, - сказал Джованни, поднимаясь, - ну да, впрочем, таких, как Амрита – и нет уже. Вечная

ей память, - он перекрестился, и, задержавшись на пороге, вдруг улыбнулся: «Помнишь, ты

меня спрашивал, какая твоя дочь была? Вот, - он повел рукой в сторону коридора, - это она и

есть. Ну, помладше, конечно, восемнадцати лет».

Виллем вздохнул: «Все равно – через два года уедут они, Джованни, обратно в Индию, ты же

знаешь. Не откажется же Уильям от этого поста в Сурате, раз уже согласился».

-Следующим летом, - рассмеялся Джованни, - ты уже внука увидишь, или внучку, поверь

моему слову. Эти, - он погладил почти седую бороду, - времени терять не будут».

В лавке было полутемно и Марфа, потянувшись к Анушке, тихо сказала: «Кружево не любит

света».

-Миссис де ла Марк, - благоговейно поклонился приказчик. «И мисс…, - он взглянул на

Анушку.

-Мисс Анна, тоже, - Марфа повела рукой, - будущая миссис де ла Марк. Невеста капитана

Уильяма.

-Очень, очень рады, - мужчина усадил их у большого стола с образцами кружев. «На шлейф

кружева, миссис де ла Марк? – поинтересовался он. «Венчание у Святой Елены будет, как

обычно?»

-Нет, - лукаво усмехнулась Марфа, - лето же, решили деревенскую свадьбу устроить, в

нашей усадьбе, в Мейденхеде, там же и венчаться они будут. Но шлейф все равно сделаем,

как, же иначе? И на белье кружева тоже у вас выберем. Покажи шелк, что на платье пойдет,

Анушка, - попросила женщина.

Анушка вспомнила рулоны драгоценных тканей и ласковый голос свекрови: «Мы сейчас тут

все выберем – и для уличных платьев, и для твоих домашних сари, чтобы тебе удобно

было».

-Сари можно из хлопка, - попыталась сказать Анушка.

-Нет уж, - улыбнулась Марфа, положив руку на рулон флорентийского шелка – цвета

осенних листьев, с бронзовой каймой, - мне адмирал рассказывал – у вас там лучшие сари