Andrew - o 0a115616b968c99b

жаркий, томный ветер и вдали, над городом, голубая дымка окутывала вершины гор.

-Ну, - сказал капитан де ла Марк, засучив рукава белой, потрепанной рубашки, расстегнув

камзол, - вот и начнете, сеньорита. Рассказывайте, где ваш домик, сейчас мы с ребятами

туда сходим.

-Вы же капитан! – ужаснулась Анушка. «Вам нельзя!»

-Я потому и стал капитаном, - красивые губы усмехнулись, - чтобы самому решать, что мне

нельзя, а что можно.

Ворота открылись, и Анушка увидела высокую, рыжеволосую женщину в простом холщовом

чепце. «Уильям же говорил, что его матушка маленькая ростом, как я, - вспомнила девушка.

-Капитан де ла Марк, - радушно сказала та, - а дома одна только миссис де ла Марк, отец

ваш по делам уехал, в Уайтхолл, а мистер Питер – на складах.

-Мистрис Мак-Дугал, - Уильям подтолкнул девушку вперед, - это моя невеста, мисс Анна.

-Так проходите, - та указала в сторону дома,- проходите, пожалуйста, я сейчас миссис де ла

Марк позову.

Анушка вскинула голову, и, оглядев шпалеры на стенах, шкуру белого медведя, что была

брошена на дубовый паркет рядом с персидским ковром, серебро и фарфор в открытых

шкафах, - схватилась за руку Уильяма.

Повеяло жасмином, и она услышала радостный голос: «Мальчик мой, наконец-то, а мы тебя

и заждались уже!»

Анушка подняла глаза – по лестнице спускалась невысокая, изящная женщина, в платье

медного шелка. Бронзовые волосы были сколоты в узел золотыми шпильками с изумрудами.

За корсет женщины были засунуты очки. «Проверку счетных книг делаю, - усмехнулась она,

- для Питера».

Уильям сглотнул, и сказал, глядя в зеленые глаза матери: «Матушка, позвольте вам

представить – моя невеста».

Марфа свернула письмо и долго сидела, вглядываясь в утреннюю Темзу за окном. «Ну,

хорошо, - подумала она ласково, - все у них идет, как надо. Семьдесят пять Тайбохтою

сейчас, да, ну, Уильям говорит, что он еще на охоту ходит. Трое детей у него, два мальчика и

девочка, - она выдвинула ящичек в поставце и положила туда записку. «И у родителей

Николаса все в порядке».

-Миссис Марта, - раздался робкий голос с порога.

-Матушка, - улыбнулась та, и, поднявшись, сказала: «А ты что вскочила? Я же сказала –

спите, и ты, и Уильям, устали ведь».

-Я не привыкла, так долго, - Анушка покраснела, - у нас ведь на рассвете встают, днем

жарко. Тут тоже тепло, а я думала, что мерзнуть буду.

-Ну, - Марфа улыбнулась, и, взяв девушку за руку, усадила на обитую бархатом кушетку, -

зимой, конечно, по-другому, но у нас камины – так что будет не холодно.

-Я могу с завтраком помочь, - озабоченно сказала Анушка, - как вчера, с обедом.

Марфа вспомнила огненный, обжигающий вкус специй и улыбнулась: «Вот обвенчаетесь, и

будешь готовить. А пока ты невеста – так что отдыхай. Адмирал с дядей Джованни тебя

сегодня в усадьбу нашу отвезут, а Уильям пока тут поживет, до свадьбы».

Серо-зеленые глаза чуть погрустнели и Марфа рассмеялась: «Три недели всего, не

волнуйся. Не след жениху-то с невестой под одной крышей оставаться. А в усадьбе весело,

детей много, мой сын, Теодор, как раз дом дяди Джованни перестраивает, так что его семья

сейчас у нас живет».

Она помолчала и, взяв маленькую, нежную руку девушки, спросила: «Не страшно тебе

будет, в Сурат возвращаться, с Уильямом?».

Анушка помотала каштановой головой: «Там, конечно, не такие люди, как у нас, на юге, не

христиане, но все равно – это тоже Индия. Я смогу Уильяму помочь, с делами, вы не

думайте, бабушка Амрита меня и читать, и писать научила».

-А потом – на Барбадос, - подумала Марфа, глядя на упрямый очерк подбородка.

«Правильно Уильям жену выбрал, с такой куда угодно можно».

Девушка зарделась, почувствовав ее взгляд, и Марфа улыбнулась: «Красивая ты очень,

Анушка, вот и смотрю».

-Я не похожа, - едва слышно пробормотала та, - ну, на женщин здесь. Я темная…

- Черна я, но прекрасна, дочери Иерусалима, как шатры Кейдара, как занавесы Соломона, -

рассмеялась Марфа.

Анушка совсем покраснела – до начала пышной, едва умещающейся в корсет груди, и тихо,

комкая в руках шелк платья, глядя куда-то в сторону, сказала: «Мы только один раз

поцеловались, и все, миссис Марта, ну, когда мне Уильям сказал, что любит меня. И все, -

она отчаянно помотала головой, - больше ничего не было, ничего. Ну, там ведь дальше, в

Писании, о винограднике…

Марфа погладила ее по руке и серьезно ответила: «А никак иначе и быть не могло, милая.