Andrew - o 0a115616b968c99b

-До самой смерти, - услышала она тихий голос Джона и, подняв серые глаза, серьезно

проговорила: «Хорошо, да. Я готова».

Он быстро поднес пальцы девушки к губам и поймал взгляд Волка – тот подмигнул ему и

юноша подумал: «Господи, как хорошо, что я смелости набрался. Как странно – чужой

человек, я его сегодня в первый раз увидел, а как будто с отцом говорил».

-Мистер Майкл, - услышал он взволнованный, юношеский голос. «Можно мне с вами

посоветоваться? Ну, вы же старше меня, мне, правда, очень, очень надо».

Волк обернулся и взглянул в голубовато-серые глаза. Джон откинул назад русоволосую

голову и мужчина подумал: «Хороший мальчик. Дэниел у меня такой».

-Ну отчего же нельзя, - хмыкнул Волк, и, посмотрев на спящую Марту, добавил: «Только

пойдем, вниз спустимся, а то ветрено тут, еще сестренка твоя простудится».

-Я просто решил кое-что сделать, - вздохнул Джон, когда они подошли к ручью, - только не

знаю, - правильно ли это. Мне Мэри, ну, то есть капитан, сказала, что у вас двое сыновей,

вы меня поймете».

Волк улыбнулся и подумал: «Господи, а я ведь помню, как к батюшке люди приходили.

Шести лет мне не было тогда. Он меня усаживал рядом на лавку, и смеялся: «Ну, слушай,

Михайло Данилович, запоминай – как в разум войдешь, и ежели меня не станет – к тебе за

советом потянутся. Весь город я под собой держу, сие не шутка – когда и похвалить надо,

когда и наказать, да так, чтобы другим неповадно было».

-Пойму, - он пристроил Марту удобнее и еще раз повторил: «Пойму».

Мальчик говорил, глядя на быструю воду ручья, запинаясь, и, Волк, наконец, легонько

рассмеялся:

-Ты бы не мне это все говорил, дорогой, а теще своей, вон, ее и отсюда видно, - Волк

прищурился, - она там с женщинами оленину режет, у очага.

-Я скажу! – горячо ответил Джон. «Сегодня же. Только мне стыдно, мистер Майкл, - он

опустил голову, - папа мне говорил, что мужчина так не должен себя вести, это недостойно,

то, что я сделал».

Волк помолчал и ответил: «Ну, зато ты сейчас пойдешь, и все исправишь. И помни – теперь

ты не один, у тебя жена, дитя родится, - ты теперь за них до конца дней отвечать должен.

Так что, - он улыбнулся, - раз взялся, так и делай.

-Я все сделаю, - мальчик помолчал. «Я Энни так люблю, мистер Майкл, мы ведь четыре года

уже рядом. И я никогда, никогда ее не обижу».

Марта проснулась, и, почувствовав незнакомый запах, недоуменно сказала: «У!».

-Сейчас к маме пойдем, - успокоил ее Волк, и, добавил, глядя на Джона: «Мой сын старший,

Дэниел, твоих лет был, как обвенчался. Дитя у него тоже - родилось, ему и двадцати не

было. И у меня так же случилось. Ничего страшного, - он обнял мальчика и тот улыбнулся:

«Спасибо вам, мистер Майкл. Я все сделаю, как надо».

Тунерк принес палку и посмотрел на хозяина преданными, янтарными глазами. «Да отдохни,

старина, - рассмеялся Николас. Пес присел рядом и, положив нос ему на колено, вдруг тихо,

протяжно завыл.

-А медведи тут близко, - еще успел подумать Николас, как сзади раздался шорох, запахло

апельсином, и нежный голос сказал: «Ну что случилось?»

-Ничего, - он все глядел на залив. «Ничего, Констанца».

Она одним быстрым, неуловимым движением оказалась рядом, и, положив голову ему на

плечо, отбросив свой капюшон на спину, вздохнула: «Ну, я же вижу».

-Я тебе не нужен, - горько ответил мужчина и вдруг почувствовал, как рядом с его боком что-

то ворочается.

-Ребенок, - подумал Николас. «Господи, ну как же так? Она ведь от меня уйдет, мы не

венчались, и я больше никогда ее не увижу, и детей – тоже. Как тогда жить?»

-Придумал, - Констанца прижалась к нему, - какую-то чушь, и веришь в нее. Обними меня.

Крохотные, слабые волны набегали на плоский берег. Он повиновался, и, глядя вдаль,

шепотом сказал: «Но как ты можешь? Он меня красивей, он – отец твоего ребенка, стоит

тебе только захотеть...

-А я, - безмятежно ответила Констанца, чуть поерзав, дыша ему куда-то в шею, - не хочу. Что

было, то прошло, Николас. Ты – мой муж, и никого другого мне не надо – никогда. Я знаю, ты

думаешь, - раз мы не венчаны, то я свободна, и могу уйти.

Он кивнул.

Констанца внезапно, резко, поднялась, и, чуть охнув, сказала: «Могу. И ты можешь. Как

могли мои родители, они ведь тоже – не венчались. Только вот моя мать мыла полы и

чинила одежду – чтобы мой отец мог писать. Так же и я, - она вскинула острый подбородок и

замолчала.

-Какая она красивая, - подумал Николас. «Господи, сколько буду жив – не насмотрюсь на