Andrew - o 0a115616b968c99b

-Ну, тут понятно все, - Волк усмехнулся про себя, увидев лицо юноши, и, подождав, пока

шлюпка достигнет мелководья, сказал: «А ну-ка, дорогой капитан Кроу, не станем же мы

позволять женщинам выходить на лед, он тут слишком тонкий».

-Да я бы сама, Майкл, - запротестовала Мэри, - не в первый раз ведь.

-Мне, - ответил Волк, выбравшись из шлюпки, поднимая ее на руки, - будет приятно, миссис

Мэри.

-Просто «Мэри», - сказала она тихо, и, лукаво добавила, вполголоса: «Михайло Данилович».

А сапоги у вас хорошие, из тюленьих шкур, не промокнут».

Мужчина поставил Мэри на землю и рассмеялся: «Энни! Какая ты большая стала! А это

сестра твоя?

Мэри взяла дочку на руки и спросила: «А как вы увидели, что это девочка, Майкл?»

-А я, Мэри, - мужчина наклонился и поцеловал Энни, - сразу понял. Глаза-то у нее, - он

ласково погладил Марту по щечке, - как у ее бабушки, других таких на свете нет». Он убрал

со лба младенца бронзовую, выбившуюся из-под капюшона прядку, и добавил: «Вот, и

волосы такие же. Мартой зовут?»

-Конечно, - улыбнулась женщина и громко крикнула: «Господа, нам надо отнести каяки в

кладовую и поставить палатку для капитана Кроу и его жены, пойдемте!»

-Энни, - Констанца обняла ее, - Энни, милая, как я рада тебя видеть!

Девушка благоговейно положила ладони на живот Констанцы и сказала: «И как ты не

побоялась к нам плыть! Скоро ведь уже?»

-Через неделю, - безмятежно отозвалась женщина и, улыбнувшись, добавила: «Ну, я же с

Николасом, чего мне бояться?». Она помахала рукой мужу, что, вместе с матросами,

разгружал шлюпки, и, вдруг, пристально посмотрев на Энни, погладила по голове

подбежавшего пса: «А это Тунерк. Он сначала с вашими собаками подерется, а потом

найдет тут свою любовь. Ну, или несколько. Как в Гренландии было. Пошли, - Констанца

кивнула на берег, - прогуляемся».

Энни испытующе посмотрела на нее, и, ничего не ответив, вскинув голову, засунув руки в

карманы парки, - кивнула.

Браун вытащил на берег бочонок с ромом, и, отерев пот со лба, увидев жену, что стояла на

серых камнях у ручья, смотря куда-то вдаль, подумал: «Ну вот, теперь и выпивка есть, и

табак – следующая зима не страшна».

Эскимоска вдруг повернулась, и, поправив перевязь, медленно, неуверенно сказала:

«Большая лодка уйдет, и мы уйдем. Туда, - она показала рукой на запад, - к нашим людям».

-Сдурела, никак, - пробормотал себе под нос Браун. Подойдя к жене, повернув ее к себе,

наклонившись, раздельно, внятно он ответил: «Большая лодка уйдет, а мы – останемся.

Будем жить тут».

-Там твой народ, - упрямо сказала женщина. Ребенок захныкал и Браун, положив руку на

голову сына, вздохнул:

-Сколько раз тебе говорить, Салли. Ты – мой народ, и Джейми, - он обнял их, вместе, и

рассмеялся, - тоже. А тут, - Браун поднял глаза к высокому, прозрачному небу, в котором

развевался флаг, - тут земля Англии, наша земля. Наш дом. И так будет всегда».

Жена помолчала и обиженно сказала: «Не Салли. Сиалук».

-Капелька дождя, - вспомнил Браун. «А маленького Уналак зовут. Западный ветер».

-Это все равно, - он поцеловал маленькое, смуглое ухо, что виднелось из-под мехового

капюшона парки. «Пойдем, - он взвалил на плечо бочонок, - там такой еды привезли, что ты

и не пробовала никогда. Бекон, например. И сыр тоже».

-Сыр? – жена подняла бровь.

-Из молока делают, - объяснил Браун.

Сиалук в ужасе помотала головой: «Это нельзя, взрослым нельзя молоко, только детям».

-Ну, немножко можно, - рассмеялся Браун, и они, рука об руку, стали подниматься наверх, на

холм.

Энни посмотрела им вслед, и, повернувшись к Констанце, изумленно спросила: «Но как ты

поняла?»

-Рыбак рыбака видит издалека, - темные глаза женщины заиграли смехом. Она подняла

какой-то камешек, и, бросив его в прозрачную, быструю воду ручья, улыбнулась: «У меня

такие же круги, были, темные. Тошнит тебя?»

Энни подышала и сердито ответила: «От сырого мяса. А тут его каждый день видишь. Два

месяца уже, - она опустилась на берег ручья, и уронила светловолосую голову в колени.

-Пойди и скажи маме, - Констанца присела рядом, и, обняв девушку, побаюкав ее,

проговорила:

-Тебе так повезло, Энни, у тебя есть мать. Я ведь без нее росла. Папа Джон, конечно, все

для меня делал, и миссис Марта – тоже, но все равно..., - она вздохнула и добавила: «Это

ведь мама. Она поймет. Вы же с Джоном любите друг друга, чего тут бояться».

Энни высморкалась, и, вымыв пальцы в ручье, найдя руку Констанцы, проговорила: «Любим,