Andrew - o 0a115616b968c99b

опосля чего вас отвезут в Разбойный приказ, а оттуда – в ссылку, куда новому государю

угодно будет».

Мужчина подошел, и, брезгливо поморщившись, - она даже не успела отпрянуть, - сорвал с

ее шеи жемчуг. «Наворовали, суки, - сказал он. «Все сие, - он обвел рукой опочивальню, -

оставите здесь, в казне денег нет, а вы золотом с головы до ног обвешаны».

От него, - Марина вдохнула, - пахло свежей кровью и порохом. «Как в Самборе, - подумала

девушка, пытаясь устоять на ногах. «Тогда у него тоже была кровь под ногтями, после

охоты».

Ее рука потянулась к серебряным, маленьким пуговицам опашеня. «Пан Теодор, - она

опустилась на колени, - пан Теодор, ради вас я все, что угодно сделаю. Мы можем

обвенчаться и царствовать, вы и я вместе…»

Красивые губы изогнулись в презрительной усмешке. «Коли я захочу, пани Марина, - сказал

он, глядя вниз, на сброшенную кику, на струящиеся по плечам черные косы, - я вас сейчас на

площадь Красную выведу, там охотников на ваши прелести много найдется. А про венец

царский забудьте – вы обманом его получили. Сбирайтесь, впрочем, - он усмехнулся, - в

тюрьме вам немногое понадобится».

-Пан Теодор, - она поползла за ним, плача, припав губами к его сапогу, - я прошу вас, не

надо, я вас люблю, вас одного, и буду любить всегда!

-Сие мужа вашего покойного кровь, - сказал он, рассмеявшись, - что вы с моих подошв

слизываете.

Мужчина наклонился и, взяв ее за подбородок железными пальцами, сказал: «Сейчас возок

за вами пришлют, с решетками, и через задний двор вывезут. Потому как стоит вам, пани

Марина, на Красной площади появиться – он рассмеялся, - оттуда вы живой уже не выйдете.

Всего хорошего, - он вышел, не оборачиваясь, и коротко приказал что-то стрельцам.

Марина, было, рванулась за ним, но, в передней было пусто, и, посмотрев в щель двери, она

увидела на лестнице стрелецкий караул.

Девушка, опустившись на пол, засунув в рот рукав опашеня, зарыдала – тихо, отчаянно,

раскачиваясь из стороны в сторону.

На Красной площади гудела толпа. Дюжий мясник, вооружившись длинным ножом, взрезал

живот трупу Дмитрия, и, бросил на синеватые кишки причудливо разукрашенную маску, -

одну из тех, что готовились для придворного карнавала, и сейчас валялись в грязи, среди

вещей, выброшенных из разоренного дворца.

Из разорванного рта торчала дудка, тело было измазано навозом и засыпано песком.

Изуродованный до неузнаваемости труп Басманова валялся в куче рыночных отбросов.

Шуйский посмотрел на ворону, что выклевывала глаза воеводы, и едва слышно, углом рта,

сказал: «Хорошо. Дня два так пусть полежат, препятствий к поруганию не чинить, а потом за

Серпуховскими воротами зароем, на кладбище для нищих».

Федор кивнул и вгляделся – мальчишки насаживали отрубленные головы поляков на пики,

что стояли вдоль Неглинки. «Да, вон, Петька там, - узнал он сына, - ну, слава Богу, все

хорошо». Одна из голов выскользнула на землю и парни с хохотом стали ей

перебрасываться.

-Батюшка, - Петя помахал ему рукой, и, протолкнувшись сквозь толпу, восхищенно сказал:

«Слава Богу, конец самозванцу!».

Федор посмотрел на засученные, окровавленные рукава рубашки подростка и подумал: «Да

что это я, он у меня уже под Кромами , тем годом, людей вешал».

-Говорят, больше полусотни поляков зарезали сегодня, тако же и немцев, ну, никто

разбираться не стал, - хохотнул Шуйский, и, потрепав подростка по плечу, добавил:

«Молодец, Петр Федорович».

-Государь, - мальчик склонил рыжую голову.

-Хорошо сына воспитал, Федор Петрович, - бесцветные глаза Татищева чуть усмехнулись, и

он шепотом проговорил: «Через два дня вас выкликать на царство будут, Василий Иванович,

люди готовы уже».

-Игнатия, патриарха этого ложного – в ссылку, - коротко велел Шуйский. «Кто там у нас из

митрополитов не переметнулся на сторону самозванца?»

-Исидор, новгородский митрополит, - тихо ответил Федор. «Он еще войско приводил к

присяге, царю Федору Борисовичу, ну, опосля смерти Бориса Федоровича».

-Помню, - Шуйский потрещал костяшками пальцев и заметил: «Воронье сюда, кажется, со

всей Москвы слетелось. Ну, пусть он меня на царство и венчает – недели же две нам хватит,

чтобы тут все, - князь махнул рукой в сторону Кремля, - обустроить?

-Более чем, -- заверил его Воронцов-Вельяминов, - почти ничего же не пострадало, Василий

Иванович.

-Первого июня тогда пусть возложат на меня венец царский, - прошелестел князь. «И вот