Стриндберг: Пляска смерти

Курт. Разбогатеть не разбогател...

Капитан.Я не собираюсь просить взаймы...

Курт. Если понадобится, я готов...

Капитан.Большое спасибо, но у меня есть че­ковая книжка. Видишь ли (бросает взгляд на правую дверь), этот дом должен быть полная чаша; а в тот день, когда у меня не будет денег... она уйдет!

Курт. Да не может быть!

Капитан.Не может быть? Мне лучше знать! Представляешь, она только и ждет момента, когда я окажусь на мели, чтобы иметь удовольствие уличить меня в неспособности обеспечить семью.

Курт. Но если мне не изменяет память, ты гово­рил, что у тебя большие доходы.

Капитан.Конечно большие», но их не хватает.

Курт. Значит, не особенно они большие в обыч­ном понимании...

Капитан.Жизнь — странная штука, и мы тоже странные!

Застучал телеграф.

Курт. Что это?

Капитан.Просто сигнал времени.

Курт. Разве у вас нет телефона?

Капитан.Есть, на кухне; но мы пользуемся те­леграфом, потому что служанки разбалтывают все на­ши разговоры.

Курт. Ужасная, должно быть, здесь, на острове, жизнь.

Капитан.И не говори, просто чудовищная! Жизнь вообще чудовищная штука! Вот ты веришь в ее продолжение, неужто ты и впрямь полагаешь, что потом наступит покой?

Курт. Там тоже, наверное, будут бури и борьба!

Капитан.Там тоже — если «там» существует! Лучше уж уничтожение!

Курт. А ты уверен, что уничтожение пройдет без­болезненно?

Капитан.Я умру в одночасье, без боли!

Курт. Вот как, ты в этом уверен?

Капитан.Уверен!

Курт. Ты, похоже, не слишком доволен своей жиз­нью?

Капитан( вздыхает). Доволен? Доволен я буду в тот день, когда умру!

Курт. Этого тебе знать не дано!.. Скажи мне луч­ше — чем вы тут, собственно, занимаетесь? Что проис­ходит? Стены этого дома словно источают яд, в голове мутится, стоит зайти сюда! Не пообещай я Алис остать­ся, ушел бы немедленно. Тут где-то под полом гниют трупы. И ненависть сгустилась так, что трудно дышать.

Капитан обмяк, взгляд устремлен в пустоту.

Что с тобой? Эдгар!

Капитан не реагирует.

(Хлопает Капитана по плечу.) Эдгар!

Капитан( приходит в себя). Ты что-то сказал? (Оглядывается.) Мне показалось, что это Алис!.. Так это ты?.. Послушай... (Снова впадает в прострацию.)

Курт. Ужасно! (Идет к правой двери, открывает ее.) Алис!

* • •

Алис (входит, на ней фартук). В чем дело?

Курт. Не знаю! Посмотри на него!

Алис ( спокойно). Это с ним бывает, отключает­ся!.. Сейчас я ему поиграю, и он очнется!

Курт. Нет-нет, не надо! Не... Позволь мне!.. Он слышит? Видит?

Алис. В данный момент и не слышит, и не видит!

Ку р т. И ты так спокойно об этом говоришь!.. Алис, да что же у вас тут творится?

Алис. Спроси вон того!

Курт. Вон того?.. Ведь это твой муж!

Алис. Для меня он чужой человек, такой же чу­жой, каким был двадцать пять лет назад! Я про него ничего не знаю... кроме...

Курт. Молчи! Он может услышать!

Алис. Сейчас он ничего не слышит!

Снаружи доносится звук трубы.

Капитан(вскакивает, берет саблю и фуражку). Извините! Я только проверю посты! (Выходит через ворота на заднем плане.)

* * *

Курт. Он болен?

Алис. Не знаю!

Курт. С головой не в порядке?

Алис. Не знаю!

Курт. Пьет?

Алис. Больше похваляется!

Курт. Садись и рассказывай, только спокойно и всю правду!

Алис ( садится). А что рассказывать?.. Что я всю жизнь просидела взаперти под присмотром человека, которого всегда ненавидела, а сейчас ненавижу так, что в ту минуту, когда он отдаст Богу душу, громко расхохочусь?

Курт. Почему вы не развелись?

Алис. Спроси что-нибудь полегче! Мы два раза разрывали помолвку, а с тех пор, как поженились, каждый день собираемся разводиться... но мы скова­ны одной цепью и не в силах освободиться! Однаж­ды мы разошлись — не разъезжаясь — на целых пять лет! Теперь же нас только смерть разлучит; мы это понимаем и потому ждем ее как избавления!

Курт. Почему вы так одиноки?

Алис. Потому что он никого не подпускает ко мне! Сначала он вытравил из дома моих сестер и братьев — это его собственное словечко «вытравил»,— потом мо­их подруг и всех прочих...

Курт. А его родных? Их вытравила ты?

Алис. Да, поскольку они, сперва лишив меня чести и достоинства, намеревались лишить и жиз­ни... В конце концов я была вынуждена поддержи­вать связь с миром и людьми с помощью вот этого телеграфа — ибо телефон прослушивается прислу­гой... я научилась обращаться с аппаратом, и он этого не знает. Пожалуйста, не проговорись, а то он ме­ня убьет.