Борис Парамонов - Борис Парамонов на радио Свобода -январь 2012- май 2013

Вот забавные тесты, предлагаемые автором. Задайте человеку какой-нибудь дикий, сумасшедший вопрос. Ну, скажем, можно ли совершить сексуальный акт с мертвой курицей? Хэйдт говорит, что всякая инстинктивная реакция будет отрицательной, а если подключить разум, то начнется казуистика. То есть инстинкт если и не знает истины, то дает правильную эмоциональную ориентацию, а это куда важнее.

Александр Генис: Ну тут можно поспорить: ведь инстинкт всякого живого существа – он и есть инстинкт, то есть именно животное влечение. Моральную ориентацию дает система принятых в обществе норм.

Борис Парамонов: Совершенно верно! Об этом и идет главная речь у Хэйдта. Самое важное в том, что автор вместе с его коллегами, проводившие соответствующие исследования, установили спектр таких ориентаций: забота, справедливость, свобода, авторитет, святыня. Вместе с этими принципами Хэйдт называет соотносящиеся с ними темы: божественность, общность, иерархия, традиция - и упадок, деградация.

И вот тут возникает тема, непосредственно относящаяся к политике, к политической культуре, будь это простая дискуссия или президентские выборы. Человек, которого вы оспариваете или стараетесь убедить, не есть изолированный субъект, за ним всегда стоит некая общность: семья, общественный слой, даже, скажем, армия. Человека нужно рассматривать в этой его принадлежности, в этой его конкретности, то есть сращенности, с некими надиндивидуальными структурами, потому что его ценности ими и определяются.

Александр Генис: Скажем, старших нужно уважать, иерархию соблюдать - это консервативная установка.

Борис Парамонов: Да, и поэтому консерватор считает, допустим, что вэлфэр-стэйт и феминизм подрывают ответственность человека и святость семейного очага. Возвращаясь к политике: убеждая человека, оппонента или избирателя, нужно обращаться не к разуму его, не к рацио, а учитывать его отношение к разного рода сверхличным образованиям.

И еще интересная таблица у Хэйдта – распределение моральных установок по политическим позициям. Он говорит, что консерваторы опираются на шесть моральных основоположений: вера, патриотизм, доблесть, целомудрие, закон и порядок, тогда как у либералов в подавляющем большинстве только две моральные ориентации: забота о человеке и личная свобода. То есть кругозор консерваторов шире либерального кругозора – и как раз в моральном отношении, а не просто в плане рациональных убеждений.

Это чрезвычайно интересный и неожиданный вывод для либерального человека, которым не обинуясь называет себя Джонатан Хэйдт.

Александр Генис: Но если консервативные убеждения шире и богаче либеральных и присущи американцам как таковым, американской глубинке, толще, ''корням травы'', как говорят в Америке, то почему всё же соотношение политических позиций и предпочтений примерно одинаковое: либералы в принципе не уступают консерваторам в борьбе за голоса американцев, идет борьба на равных?

Борис Парамонов: А вот тут и сказывается динамика американской жизни, историческая ее трансформация. Нынешние либералы завоевывают сочувствие и голоса избирателей не столько своей приверженностью к индивидуальной свободе, сколько патерналистской установкой к заботе о человеке, готовности взять на себя, то есть на власть, на правительство, эту заботу. Вот этот самый вэлфер-стэйт. В Америке всё больше людей, готовых принять такой порядок жизни. Это результат громадных демографических сдвигов – того же порядка, что и в Европе.

Александр Генис: Возможно ли применить выводы Хэйдта к российской ситуации?

Борис Парамонов: По шкале, предлагаемом Хэйдтом, Россия страна консервативная, народ консервативный и, следовательно, обладающий тем широким эмоционально-моральным горизонтом, который присущ старой доброй Америке. Однако Россию никак нельзя сравнить ни со старой, ни с новой, вообще ни с какой Америкой. Все российские беды, российское зло проистекают от вопиющего недостатка либеральных ориентаций, прежде всего неуважения к свободе и достоинству человека, нечувствия репрессивного порядка как зла. А консервативных достоинств сколько угодно: тут и уважение к иерархии, к государству, порядку, хоть и к армии. А вот при отсутствии одной единственной либеральной добродетели – любви к свободе все прочие добродетели не работают, даже не создают никакого порядка.