Макс Лукадо - Небесные овации

консультировался с ними по вопросам социальной политики или толкования Торы.

Безымянные и безвестные.

35

Обыкновенная ночь с банальными овцами и заурядными пастухами. И если бы не

Бог, так любящий ставить знак высшей пробы на самом простом, она бы прошла

незаметно для всех. О тех овцах все позабыли бы, а пастухи спокойно продрыхли бы

ночь напролет.

Но Бог приглашает нас на танец среди всего самого обыденного. И в тот раз этим

танцем стал вальс.

Темное небо озарилось сиянием. Неясные кроны деревьев отчетливо

высветились. Безмолвные прежде овцы дружно исполнили ораторию удивленного

ожидания. Беспробудно спавшие пастухи протерли глаза и посмотрели в лицо

пришельца.

Ночь больше не была обыкновенной.

Ангел Божий сошел ночью, потому что в это время свет заметней всего и больше

всего нужен. Бог сошел в обыденность по той же самой причине.

Самые могущественные Его средства одновременно и самые простые.

* * *

Вспомним о посохе Моисея1. В эту пору своей жизни Моисей пробыл пастухом

столь же долго, сколько пробыл царевичем, и начал уже ко всему привыкать. Пасти

овец не так интересно, как жить при дворе царя Египта, но и здесь встречаются свои

особенные минуты. В частности, та минута, когда Бог заговорил с ним из куста, горящего огнем, но не сгорающего. Бог объявил, что хочет, чтобы Моисей избавил

израильтян от египетского рабства. Моисей не был уверен, что он — самый

подходящий человек для такого дела. Бог сказал, что здесь не имеет значения, каков

сам Моисей, главное — какой у него Бог. И Бог начал это показывать.

— Моисей, — воззвал голос из куста, — брось на землю свой посох.

Моисею, который ходил по горам уже сорок лет, такая перспектива не слишком

понравилась.

— Боже, Ты, конечно, знаешь все обо всем, но, может быть, Ты забыл, что тут у

нас, ну... особенно-то не походишь, если бросишь свой посох на землю. Никогда ведь

не угадаешь...

— Брось его, Моисей.

Моисей бросил посох на землю. Посох превратился в змею, и Моисей кинулся

бежать.

— Моисей!

Старый пастух остановился.

— Подними змею.

Моисей поглядел через плечо, сначала на змею, потом на куст, и решился на

самый дерзкий ответ, какой только смог придумать:

— Что-что?

— Подними змею... за хвост. (Наверняка в этот момент Бог улыбался.)

— Боже, я ведь и не думаю спорить. Я только хочу сказать, что Ты, конечно, знаешь все обо всем, но мы тут у себя в пустыне, ну... не слишком часто поднимаем с

земли змей, а за хвост их вообще никогда не поднимаем.

— Моисей!

— Есть, сэр.

36

Едва рука Моисея коснулась извивающегося хвоста, как змея окаменела. И

Моисей поднял свой посох. Тот же посох он будет поднимать во дворце фараона. Тот

же посох он будет поднимать, чтобы разделить воды Чермного моря и повести два

миллиона человек через пустыню. Этот посох будет напоминать Моисею, что Бог, коль скоро Он силен превратить палку в змею, а ту — обратно в палку, наверное, может что-то сделать и для Своего народа, упорного и жестоковыйного.

Может преобразить обыденное.

* * *

Или вспомним еще об одном пастухе из Вифлеема2.

Есть некоторые вещи, про которые все знают, что проделывать их нельзя. Ты ведь

не гоняешься за смерчем, чтобы заарканить его. Не пугаешь льва зубочисткой. Не

плюешь против ветра. Не идешь на медведя с пугачом. И не посылаешь пастушка на

битву с великаном.

Точнее, не посылаешь, если у тебя есть выбор. У Саула выбора уже не было.

Именно когда у нас не остается выбора, мы больше всего открыты для того, чтобы

изумляться Божьим чудесам.

Как же изумился Саул!

Царь пробовал вручить Давиду какое-то вооружение:

— Что тебе понадобится, паренек? Щит? Меч? Гранаты? Пулемет? Вертолет? Щас

мы сделаем из тебя Рэмбо!

У Давида же на уме было другое. Пять круглых камней и обычная праща из

кожаного ремня.

Воины охнули. Саул только вздохнул. Голиаф нагло рассмеялся.

Давид раскрутил пращу. И Бог свершил Свое дело. Всякий, кто недооценивает, что Бог властен сделать из самого обыденного, получит камень в лоб.

* * *

А тот слепец, которого увидели Иисус и Его ученики?3

Следующие за Иисусом подумали, что этот несчастный — удачная тема для

богословского исследования.

— Как по-вашему, почему он слеп? — спросил один.

— Должно быть, он согрешил, — откликнулся другой.

— Нет, не он сам, а его родители.

— Иисус, как Ты думаешь, почему он слеп?