Макс Лукадо - Небесные овации

Из всех путей к радости этот, должно быть, самый странный. Истинное

блаженство, говорит Иисус, начинается с глубочайшей печали.

«Благословенны те, кто знает, что их дело плохо, и кому хватает духу признать

это»2.

* * *

Радость сквозь слезы? Все права благодаря отказу от них? Освобождение

благодаря признанию вины?

Хотите пример? Извольте.

Он был как нитроглицерин. Неосторожно тронешь — взорвется. На жизнь он

зарабатывал своими руками, а на орехи — своим распущенным языком. В каком-то

отношении у него было много общего с Анибалом. Если бы он сделал себе

татуировку, это был бы огромный черный якорь на предплечье. А если бы тогда

существовали наклейки на бамперы, он бы выбрал: «Это я еду нормально, а не ты».

Среди галилейских рыбаков он был видным мужчиной. Родственники звали его

Симоном, учитель назвал «Камнем». А вам он известен под именем Петр.

И хотя он, может быть, плохо разбирался в искусстве самоконтроля, он хорошо

знал, как рыбачить на Галилейском море. Не такой он был дурак, чтобы рыбачить в

шторм...

29

И в эту ночь Петр понимал, что дела совсем плохи.

Ветер свистал по Галилейскому морю, как пикирующий на добычу ястреб. Зигзаги

молний пронзали черное небо. Облака сотрясались раскатами грома. Дождь сначала

накрапывал, потом лил, а под конец ливень сек палубу рыбачьей лодки так, что все

промокли и дрожали от холода. Трехметровые волны вздымали лодку и снова

бросали ее вниз с ошеломляющей силой.

Эти промокшие люди не выглядели как синклит апостолов, которые в следующие

десять лет навсегда преобразят мир. Они не выглядели той ратью, которая дойдет до

самого края земли и изменит ход истории. Они не выглядели как компания

первопроходцев, которые вскоре перевернут мир. Нет, они больше были похожи на

горсточку дрожащих рыбаков, боящихся, что следующая волна станет для них

последней.

И вы можете быть уверены в одном. Самые большие глаза были у обладателя

самых больших бицепсов — у Петра. Он навидался таких бурь. Он видел

кораблекрушения и прибитые к берегу тела утопленников. Он знал, на что способно

неистовство ветра и волн. И он понимал, что такое время — совсем не подходящее, чтобы делать себе имя. Время призывать имя Божье.

Именно поэтому, увидев Иисуса, шедшего по волнам к лодке, он первый воззвал:

«Господи! если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде»3.

Знаете, иногда говорят, что это была просто проверка с целью установления

личности. Петру, мол, нужны были доказательства, что перед ним в самом деле

Иисус, а не кто-то еще — мало ли кому вздумается среди ночи разгуливать по волнам

бушующего моря (сами понимаете, предосторожности лишними не бывают).

То есть Петр сверился со своими записями, сдвинул очки на лоб, откашлялся и, как заправский юрист, задал юридически грамотный вопрос: «Господин Иисус, а не

затруднит ли вас продемонстрировать нам Свое могущество и доказать Свою

божественную природу, позволив мне подойти к вам по воде? Я был бы вам крайне

признателен».

Меня это не убеждает. Не думаю, что Петру нужны были такие выяснения, —

по-моему, ему просто хотелось уцелеть. Он ясно сознавал два факта: лодка тонет, а

Иисус держится на воде. И ему не понадобилось долго размышлять, чтобы решить, где ему лучше очутиться.

Возможно, лучшим толкованием его слов было бы такое: «Го-о-споди Иисусе!

Если это Ты, так вытащи меня отсюда!»

«Иди», — последовало приглашение.

И Петр не нуждался в повторении. Не каждый день расхаживаешь по воде среди

волн выше твоего роста. Но, поставленный перед выбором — верная смерть или

возможность выжить, Петр понял, что больше ему ничего не остается.

Первые несколько шагов прошли на «ура». Но еще через пару метров Петр забыл, что смотреть-то нужно на Того, Кто, собственно, и держит его на воде, так что он

начал тонуть.

И в этот момент мы видим главное отличие Петра от Анибала — отличие

человека, признающего свои проблемы, от человека, их отрицающего.

30

Анибал больше озабочен тем, чтобы сохранить лицо, а не голову на плечах. Он

предпочел бы утонуть, только бы никто не услышал, что он взывает о помощи. Он

лучше погибнет на своих путях, чем спасется на путях Божьих.

Петр же, напротив, не так глуп, чтобы смотреть дареному коню в зубы. И он не

пес, чтобы кусать руку Дающего. Может быть, его поведению не хватает гламурности

— не попасть ему на глянцевую обложку «Gentleman's Quarterly» и даже «Sports Illustrated» — зато он будет спасен.