Маргерит Юрсенар - Северные архивы. Роман. С фр.

ними и теми же достопримечательностями и

памятниками, которым в наши дни угрожает та­

кая же опасность, как слонам и китам, — раз­

валивающийся Парфенон, который предлагают

накрыть стеклянным колпаком, Джиральда *, не­

бо над которой у ж е не так сине, Венеция, разъ­

едаемая химическими осадками. Сотни видов

животных, которым удалось выжить с начала

юности мира, в течение нескольких лет будут

безжалостно уничтожены из соображений на­

живы. Человек вырвет собственные легкие, ог­

ромные зеленые массивы лесов. Вода, воздух и

защитный слой озона — уникальное чудо, по­

зволившее зародиться жизни на земле, — будут

осквернены и растрачены. Говорят, что в опре­

деленные эпохи над миром танцует Шива, унич­

тожая формы жизни. Сегодня над миром

танцуют глупость, жадность и насилие.

Я не делаю из прошлого кумира: познакомив­

шись с некоторыми семьями нынешнего Севера

Франции, мы увидели то, с чем столкнулись бы в

любом другом месте, иными словами, сила и лож­

но понятые интересы правили почти всегда. Во все

времена человек делал мало добра и много зла.

Механические и химические средства воздейст­

вия, которыми он сейчас обладает, рост их нега­

тивных последствий в почти геометрической

прогрессии сделали это зло необратимым. С дру­

гой стороны, ошибки и преступления, не заслужи-

384

вавшие внимания, пока люди были на земле лишь

одним из многочисленных видов живого, стали

смертельными с тех пор, как человек, охваченный

безумием, поверил в свое всемогущество. Клен-

верк в XVII веке должен был забеспокоиться, ви­

дя вокруг Касселя дым от бомбард Месье, брата

короля, сражавшегося с принцем Оранским. Воз­

дух, которым будет дышать дочь Мишеля и Фер-

нанды, донесет до нее дым Освенцима *, Дрездена *

и Хиросимы *. Мишель Даниель де Креанкур,

эмигрировав, нашел убежище в Германии, больше

надежных убежищ нет. Мишелю Шарлю были

безразличны нищенские подвалы Лилля. Ново­

рожденная же однажды ощутит на себе тяготы

всего мира.

Девочка, только что приехавшая на Мон-Ну-

ар, относится к числу привилегированных. Такой

она и останется. Ей не пришлось испытать по

крайней мере до того момента, когда пишутся

эти строки, голод и холод; ей не пришлось, по

крайней мере до сегодняшнего дня, перенести

пытку; ей не придется, за исключением семи-

восьми лет, «зарабатывать на жизнь», если

иметь в виду ежедневный монотонный труд. Ей

не придется, как миллионам современников,

пройти через ужасы концлагерей, не как другим

миллионам, считающим себя свободными, быть

придатком машин, занятых серийным производ­

ством бесполезного или губительного — игру­

шек или пушек. Она не будет страдать, как

385

25-1868

миллионы женщин в наши дни, оттого, что она

женщина, может быть потому, что ей в голову

не пришла мысль о том, что она должна от это­

го страдать. Контакты с людьми, примеры, мило­

сти (как знать?) или сцепление обстоятельств, от

нее не зависящих, позволят ей мало-помалу со­

ставить более полную картину мира, чем та, ко­

торую ее маленькая тетка Габриель в 1866 году

оставила в своей толстой тетради. Она упадет и

встанет с расцарапанных колен; не без труда

она научится смотреть, а потом, как ныряльщи­

ки, держать глаза широко открытыми. Она по­

пытается с грехом пополам справиться с тем,

что ее предки называли «веком», а современни­

ки зовут «временем», единственным временем,

которое для них важно, волнующейся поверхно­

стью, скрывающей в себе неподвижный океан и

пересекающие его течения. Она попытается от­

даться на волю этих течений. Ее личная

жизнь — насколько этот термин вообще имеет

смысл — сложится довольно удачно. События

этой жизни интересуют меня прежде всего как

свидетельства того, как повлияли на нее те или

иные испытания. По этой и только по этой при­

чине, возможно, я когда-нибудь расскажу о них,

если мне позволит время и если у меня появит­

ся желание.

Но пока говорить о девочке слишком рано,

если предположить, что можно говорить без лю­

бования и ошибок о ком-то, кто нам так необъ­

яснимо близок. Оставим ее спать на коленях

мадам Азели, на террасе, затененной липами,

386

пусть новым взором она следит за полетом пти­

цы или солнечным лучом, трепещущим в листве.