Unknown - ИСТОРИЯ 5-Й ТАНКОВОЙ ДИВИЗИИ СС «ВИКИНГ»

Что же касается мотивации иностранных добровольцев, сражавшихся в рядах Ваффен СС,то в другой книге Ганса-Вернера Нейлена «На немецкой стороне – добровольцы-интернационалисты в Вермахте и Ваффен СС»[558] было убедительно доказано, что подавляющим большинством добровольцев СС из других стран Европы двигали сугубо национальные мотивы. Многие отрицают эту проевропейскую ориентацию СС, считая ее всего лишь маневром, и утверждают, что Гитлер противился любым уступкам в пользу планов создания «единой Европы»[559] во всех вопросах, касавшихся устройства послевоенного мира. В действительности же в случае, если бы Гитлер все же добился военной победы, или если бы ему удалось заключить мир, он не смог бы противиться давлению фактов. Обергруппенфюрер СС Готтлоб-Христиан Бергер, как руководитель службы комплектования и последний руководитель бюро по делам военнопленных, предвидел, что совместное участие в боевых действиях против общего врага и кровь, совместно пролитая на полях сражений, настолько укрепили бы связи между немцами и другими народами Европы, что сделали бы морально невозможной новую, братоубийственную войну на территории Европы, избавленной от внешней угрозы с Востока и Запада.

Естественно, высшее руководство Главного Управления СС включало в свои планы и Россию, опираясь при этом на героя битвы под Москвой зимой 1941-1942 годов генерала Андрея Андреевича Власова, попавшего в плен к немцам (а не «сдавшегося им добровольно»[560], да еще «со всей своей 2-й Ударной армией», в чем его облыжно обвиняли большевицкие борзописцы!) и начавшего создавать из советских военнопленных и перебежчиков антикоммунистическую Русскую Освободительную Армию (РОА). К несчастью, ставка «внутренней оппозиции» в недрах Главного Управления СС оказалась битой. Руководство СС не смогло добиться реализации своих планов превращения войны в России в войну гражданскую, столкнувшись с негативным отношением Гитлера (все больше попадавшего под тлетворное влияние Мартина Бормана) к России и вообще к «народам Востока». Немецкие чиновники и офицеры, поддержавшие Власовское движение, чувствовали себя преданными. Большинство из них вышло из игры, однако доктор Йозеф Геббельс не оставлял своей давней идеи учреждения в структуре государтсвенного аппарата Третьего рейха должности «Ответственного за восточные дела». В качестве кандидата на этот пост Геббельс предлагал Гюнтера Кауфмана, главного редактора журнала «Воля и Власть» (Вилле унд Махт) – печатного органа молодежной организации «Гитлерюгенд», и не случайно. Гюнтер Кауфман давно уже боролся, вместе со своим коллегой, главным редактором официального печатного органа СС «Дас Шварце Кор»[561] («Черный Корпус») штандартенфюрером CC Гюнтером д’Алькэном, за радикальные перемены в политике Третьего рейха по отношению к России и русским. Не случайно именно Гюнтер Кауфман опубликовал в апрельско-июньском номере журнала “Вилле унд Махт” за 1943 года Открытое письмо генерала А.А. Власова под названием “Русские против Советов”. В окружении Власова, к которому принадлежал известный писатель, ветеран гражданской войны в России (вступивший, в качестве бывшего немецкого военнопленного, в 1918 году в белую армию Верховного Правителя России адмирала Колчака) и белых добровольческих корпусов в Прибалтике и Германии в 1920-1923 годах, Эрих-Эдвин Двингер, все были согласны в том, что “искренность должна быть предварительным и безотлагательным условием в отношениях между германским правительством и Русским освободительным движением”. Появление имени генерала Власова в немецкой печати, а в особенности – в жургале “Вилле унд Махт”, вызвало большую радость. В специально посвященном Власову номере журнала воззвание генерала было не только напечатано без каких-либо купюр, но и сопровождалось лишенным всякой двусмысленности одобрительным комментарием.

“Так в разгар войны “внутренняя оппозиция” из Главного Управления СС в Берлине “организовала своего рода обмен европейскими революционными воззваниями. Поверх границ и идеологий. Что доказывает: только континентальная эсхатология является в Европе единственной фундаментальной политической идеей, присутствующей во всех вовлеченных в войну странах и во всех идеологиях, и эти идеологии развивающая. И в то же время всегда и везде против не насмерть ополчается враг, один и тот-же, – да, один и тот же, где бы то ни было. Но как бы не вытеснял ее враг, эта идея всегда возвращается”.[562]