И. Халатников - Дау, Кентавр и другие

В ноябре 1945 г., когда у Капицы уже возникли трения в Спецкомитете, Л.П. Берия, несмотря на натянутые отноше­ния, обратился к нему с просьбой дать профессору Терлецкому рекомендацию для визита к Нильсу Бору. Терлецкий дол­жен был якобы выяснить у него ряд вопросов, необходимых для развития советского Атомного проекта. Понятно, что от­казать Берии было невозможно, и рекомендация была написа­на. Но, как рассказывал сам Капица, он нарочно опустил в письме стандартные для рекомендательных писем слова, что­бы Бор понял, что этой рекомендации не следует полностью доверять. Визит Терлецкого к Капице был также обставлен без соблюдения должной конфиденциальности, которой требова­ла подобная миссия. Во время визита в кабинете Капицы си­дел специально приглашенный Ландау. Кроме того, даже дверь в кабинет была открыта. Петр Леонидович явно создавал себе своего рода алиби, да и вообще выполнял «задание» с отвра­щением. Известно, что П. Судоплатов был взбешен, когда уз­нал о присутствии Ландау на встрече Терлецкого с Капицей.

Нильс Бор, в свою очередь, уловив, очевидно, «сигнал» Ка­пицы, довольно быстро разобрался, с кем имеет дело. Он две недели не принимал Терлецкого, сообщил о его визите в три контрразведки, не согласился на присутствие при разговоре полковника Василевского, который был профессиональным разведчиком, и тоже обеспечил себе алиби, потребовав, чтобы на встрече с Терлецким присутствовали его сын Оге Бор и переводчик из НКВД, сопровождавший Терлецкого, посколь­ку тот не знал английского языка. На встрече Бор разговари­вал только с переводчиком, оставив почти без внимания воп­росы, задаваемые Терлецким, и лишь однажды высказался по сути, заметив, что вопрос сформулирован некорректно с точ­ки зрения физики. Вопросы, которые Терлецкий должен был задавать Бору, были заранее подготовлены группой наших ве­дущих атомных физиков, в которую входили И.В. Курчатов, Л.А. Арцимович и И.К. Кикоин. Л.П. Берия лично инструкти­ровал Терлецкого и заставил его выучить все вопросы наи­зусть. По-видимому, Терлецкого подвела память, и он что-то в вопросах напутал.

Нильс Бор перевел всю беседу на тему о заслугах Ландау и сказал о нем очень много весьма лестных слов. Когда Терлец­кий вернулся в Москву, Берия потребовал от него подробного отчета. Поскольку беседа происходила в присутствии перевод­чика, то Терлецкий вынужден был описать досконально все, как было. А главными, видимо, оказались сентенции Нильса Бора о величии Ландау. У Терлецкого лично не было никаких оснований для симпатий к Ландау, так как Дау нелицеприятно

высказывался в его адрес. Отчет Терлецкого, как пишет он в своих воспоминаниях, по-видимому, был показан Сталину, и в 1946 г., когда согласовывался список кандидатов в акаде-* мики, Сталин, вспомнив об этом отчете, одобрил кандидатуру Ландау. В своих воспоминаниях Терлецкий пишет, что он по­том всю жизнь корил себя за то, что невольно способствовал избранию Ландау в академики.

Ясно, что вся эта история в изложении Терлецкого может вызвать только улыбку. Ландау к этому времени был настоль­ко бесспорным кандидатом на избрание в Академию, что тог­дашний президент С.И. Вавилов, поздравляя его с избранием, высказал сожаление о том, что это не было сделано ранее. Сам же Ландау считал свое избрание вполне естественным и зара­нее говорил друзьям, что откажется от членства в Академии, если его изберут лишь членом-корреспондентом.

Недавно, роясь в книжном шкафу, я нашел старую книгу с пожелтевшими страницами. Г.Д. Смит «Атомная энергия для военных целей». Трансжелдориздат, 1946 г. На выходных дан­ных указано, что она была сдана в печать в ноябре 1945 г. Это знаменитый отчет Смита, в предисловии к которому генерал Л.Р. Гроувз написал: «Это рассказ о том, как в Америке была создана атомная бомба». Когда мы читали эту книгу, то удив­лялись, как много информации она в себе содержала. Сравни­вая дату публикации этой книги и дату визита Терлецкого в Копенгаген, невозможно себе представить, что Терлецкий не был знаком с отчетом Смита. Более того, Нильс Бор в их бесе­де даже ссылался на эту книгу. На фоне этого возникает во­прос, зачем же все-таки Берии был нужен этот визит Терлецкого к Бору. Невольно напрашивается вывод, что это было просто попыткой вербовки Бора. В случае удачи этой попытки на совесть Капицы легло бы несмываемое пятно участника грязной шпионской игры.

Перед самым уходом из жизни П.Л. Капица рассказывал своему секретарю П.Е. Рубинину, что его письмо Сталину, в котором он объявил о своем уходе из Специального комитета, было спровоцировано этим рекомендательным письмом Терлецкому. Капица понял, что Берия решил его использовать для своих грязных поручений. Видно, этот груз сотрудниче­ства с Терлецким мучил Петра Леонидовича всю жизнь, и он не мог уйти, не рассказав историю своего «грехопадения» близ­кому человеку.