И. Халатников - Дау, Кентавр и другие

В декабре 1949 г. «страна отмечала» 70-летие со дня рожде­ния Сталина. Как и во всех советских учреждениях, на физико-техническом факультете МГУ в те дни проходило торжествен­ное заседание, на которое были приглашены все профессора. И все они явились. Кроме Капицы... Это был конец его карье­ры в МГУ. 24 января 1950 г. приказом зам. министра высшего образования А. Михайлова П.Л. был освобожден от работы в МГУ «за отсутствием педагогической нагрузки». Однако оби­жаться на товарища Сталина было очень опасно. Увольнением П.Л. из МГУ дело не ограничилось, был нанесен вслед еще один чувствительный удар. Потребовали, чтобы П.Л. освобо­дил занимаемую им дачу на Никол иной горе, принадлежав­шую Совету министров. Это было единственное жилище, ко­торым П.Л. располагал. К тому же не было ясно, что последует еще, и П.Л. решается после нескольких лет молчания напи­сать письмо Сталину. В письме он объясняет, почему перестал вообще ходить на публичные собрания: от него шарахаются, как от зачумленного. Это «объясняло» его отсутствие на юби­лейных заседаниях на физтехе МГУ и в Академии наук. Ответа не последовало. Но президент АН сумел добиться передачи дачи на Николиной горе в хозяйственное подчинение Акаде­мии наук, и таким образом проблема жилья для П.Л. была решена. Имело ли письмо Сталину влияние на это решение, неизвестно. Но П.Л. оставили в покое, и он опять замолчал.

Спрашивается: не противоречит ли демонстративный шаг П.Л. изложенной выше концепции об его отношении к влас­тям? Нет никакого сомнения, что Капица никогда не был го­тов прощать личной обиды, в том числе нанесенной ему влас­тями. Цену себе он знал, и чувство собственного достоинства у него было сильно развито. Однажды, уже в опальные годы, его пригласили к правительственному телефону в «Соснах», доме отдыха Совета Министров, расположенном неподалеку от дачи П.Л. Звонил Г.М. Маленков. Он сказал Капице: «То­варищ Сталин удивлен, почему вы перестали ему писать». знаю, что П.Л. ответил Маленкову, по-видимому, ушел от от­вета. Но, перестав писать Сталину, П.Л. показал ему, что он на него серьезно обижен. Тот понял и отреагировал на этот шаг звонком Маленкова. Неявка Капицы на юбилейное со­брание должна была еще раз показать Сталину, что П.Л. на него обижен. Так что дело сводилось к ссоре между ними, которая, как надеялся П.Л., рано или поздно будет разрешена. Что же касается реакции ректора МГУ, то она отвечала прави­лам того времени...

Кентавр

Пора рассказать о происхождении прозвища «Кентавр», ко­торым называли П.Л. Капицу и друзья, и недруги. Давать про­звища было обычаем в нашем сообществе. Ландау все называ­ли Дау, Померанчук был Чук, я — Халат. Это упрощало общение. П.Л. Капица тоже был не чужд этой традиции. Про него рассказывают такую историю.

Капица, который много времени провел в Англии, работая с Эрнестом Резерфордом, очень уважал его, считая своим учи­телем. В то же время Резерфорд отличался крутым нравом, это чувствовали на себе все его сотрудники. И Капица прозвал его «Крокодилом». Более того, даже на фронтоне Мондовской ла­боратории, которую Резерфорд построил для Капицы, был изоб­ражен скульптурный силуэт крокодила. Капица во многом ста­рался подражать Резерфорду, в том числе и в отношении сурового характера. Впрочем, возможно, тяжелым характером Петр Лео­нидович обладал сам по себе, от рождения, независимо от Ре­зерфорда — теперь трудно сказать, что откуда взялось.

Прозвище же для самого Капицы придумал А.И. Шальников, замечательный физик и добрейший человек, сыгравший значительную роль в создании Института физпроблем. За дол­гие годы совместной работы с П.Л. Капицей он хорошо изу­чил тяжелый характер последнего. Петр Леонидович мог быть и очень мягким, и очень жестким. Один знакомый А.И. Шальникова, впервые встретившийся с П.Л. Капицей, был шоки­рован его нелюбезностью (а возможно, и грубостью). Под све­жим впечатлением он спросил у Александра Иосифовича: «Так кто же ваш директор — человек или скотина?», на что Шальников дал мгновенный диалектический ответ: «Он — кентавр». Это прозвище прилипло к Петру Леонидовичу и прижилось, хотя его, естественно, употребляли за глаза. Но сам Капица, тем не менее, о его существовании знал.

В 1944 г. в Институте пышно отмечалось пятидесятилетие П.Л. Капицы. Все сотрудники придумывали к этому юбилею различные подарки. Его помощник и главный «оруженосец» Ольга Алексеевна Стецкая со всеми советовалась о том, какой сделать подарок от Института, чтобы он понравился Петру Леонидовичу. И тут А.И. Шальников в шутку предложил зака­зать настольную бронзовую фигуру кентавра с лицом Петра Леонидовича. Ольге Алексеевне, которая ничего не знала о прозвище, неожиданно понравилась эта идея. Она взялась за дело, нашла скульптора, заказала ему фигуру...