Unknown - 7f4e8b64-5b06-4464-8069-7c0694bf4f77 out

Он отставил чашку и потер виски руками.

Майк широко зевнул, подошел, стуча когтями, и уселся у стола — так просто, чтобы я не забыл о его существовании.

— Все оказалось, как я и ожидал, — тем временем говорил Том. — Библиотека у него хорошая, но он ею не особо интересовался. В доме горничная, кухарка, экономка, садовник. Меня не заставляли ничего делать. Думаю — что тогда? Непонятно. А Уоллес все меня обхаживал. Кормил хорошо, купил новую одежду, деньги давал на карманные расходы, в шахматы со мной играл. И все расспрашивал — кто я, что я, да неужто совсем ничего не знаю о семье? Спрашивал, где учусь, — я сказал, что в колледже, изучаю химию. Это такая магловская наука, вроде зельеварения... А он все твердил, какой я умный и талантливый, да как жаль, что я вынужден расти в приюте, мне там совсем не место, с моими способностями. Не идти же мне, дескать, рабочим на фабрику. И еще — что мне нужно найти хорошего покровителя, который поможет устроиться в жизни, сделать карьеру... Тут-то до меня и дошло, к чему он клонит.

— И к чему? — тупо спросил я.

Пока что ничего ужасного в рассказе Тома мне не виделось. Может, этот Уоллес решил его усыновить?

Том сначала посмотрел на меня искоса, потом, убедившись, что я не прикидываюсь дурачком, а искренне не могу взять в толк, о чем речь, — досадливо сказал:

— Да просто он любитель красивых мальчиков. Понятно?!

— Нет, — честно сказал я.

Потом все же припомнил кое-что из давно прочитанного.

— Как в Древней Греции, что ли?

— Именно, — Том внимательно смотрел на меня.

— Ты всерьез? Но это же ненормально!

— А маглы вообще бывают нормальными?

Я даже нож отложил.

— И ты хочешь сказать, что он... Бр-р!

— Ну, так прямо он меня не домогался, — Том фыркнул в чашку с чаем. — По крайней мере поначалу. Он, видишь ли, все же стеснялся своих... пристрастий. В глубине души. Видно, не очень знал, как перейти к делу. Потом осмелел — то приобнимет, якобы по-дружески, то коленку потрогает...

Он скривился, словно от зубной боли.

— Мерлин великий! А почему ты не ушел оттуда, не рассказал вашей директрисе?

— Рэй, ну подумай сам! Я приютский ребенок, подкидыш, черт знает чье отродье — а он уважаемый человек, столп местного общества, оплот морали... Кому бы скорей поверили? К тому же мне ведь особенно ничего не угрожало. Колдовать только не хотелось без крайней нужды, чтоб не огрести неприятностей от Министерства. Но я и без палочки могу за себя постоять, ты же знаешь.

Он подтянул к себе испачканный кровью нож и принялся машинально чертить им по поверхности стола.

— Ну, а однажды он решился-таки. Как раз, когда мы с ним разбирали один из шкафов в библиотеке. Обнял и попытался поцеловать. Я вывернулся — получилось в щеку.

Меня передернуло.

— Ага, — сказал Том, не глядя на меня. — Я же говорил — будешь шарахаться.

— Не буду. Просто...

Я коленом отпихнул Расти, который встал на задние лапы и принюхивался к мясу. Вот только пса сейчас не хватало.

— Противно, да, — кивнул Том, по-прежнему не отрывая глаз от столешницы. — Знаешь — я ведь так долго к этому готовился, прикидывал, как поступить... А тут вдруг впал в ступор. И противно, и как-то страшно. Будто оцепенение напало. Не то что палочку вытащить не мог — руку поднять, чтоб дать ему в зубы. Одно желание — сбежать поскорей и вымыться. Как будто грязью измазали. Что же делать, думаю, надо ведь как-то от него отделаться... И тут меня озарило. Прикинулся невинным ягненочком — дескать, ничего не знаю, ничего не понимаю, — и как давай нести чушь: ах, мистер Уоллес, вы ко мне так хорошо относитесь, я никогда не знал своих родителей, а вы мне заменили папу, я так вам благодарен, вы мне и вправду, как отец, а ведь у меня никогда не было настоящего детства... Ну, и такое прочее. До того в роль вошел, даже чуть не расплакался. А этот Уоллес... Я же тебе говорил — он, в общем, человек совестливый. И так его это поразило — что я-де на него смотрю с такой благодарностью, а он себе позволяет черт знает какие мысли. В общем, оставил меня в покое и ушел, до следующего утра не показывался. А я бегом в ванную. Все казалось, что отмыться не могу. Остановился только, когда уже кожу до ссадин стер. Потом ничего, успокоился... С тех пор Уоллес ко мне больше не приставал. Видно, чувствовал себя виноватым. Даже попросил разрешения мне писать. Я ему дал адрес до востребования в Хейбридже — мол, я там рядом учусь в школе. Вот он мне эти деньги и прислал... Я у него еще месяц прожил, прежде чем уехать к Розье.