Unknown - 7f4e8b64-5b06-4464-8069-7c0694bf4f77 out

— Ты где все это взял? — восхитился я.

— В Хейбридже. Два часа болтал с продавщицей в кооперативном обществе, пока она не согласилась принять мои лондонские карточки. Жир купил у какой-то тетки на рынке.

— А деньги откуда?

Том чуть помедлил с ответом.

— Мне прислали. Потом расскажу.

Мама обрадовалась подаркам, хотя долго сокрушалась, что Том не должен был так на нас тратиться. Вечером позвала нас размешивать пудинг и, как полагается, загадывать желание. Я украдкой стащил из мисочки сушеную сливу и подумал, что у меня нет никаких желаний, кроме одного — чтобы Рождество тянулось подольше. Отправляться играть после почти полугодового перерыва было ужасно тяжело.

— Не трогай цукаты, милый, — рассеянно сказала мама. Потом очень серьезно, будто священнодействуя, сняла с левой руки и бросила в тесто для пудинга свое обручальное кольцо. Вслед за ним отправились монетка и наперсток.

Монетка на следующий день попалась мне, а кольцо вытащил Том. Мама очень смеялась и долго расспрашивала, есть ли у него на примете девушка. Ей достался наперсток, и мама сказала, что так и должно быть, потому что наперсток означает незамужнюю жизнь.

Она к тому времени уже сняла вдовью вуаль и подвязывала волосы забавной косынкой в горошек, когда готовила. Намного позже я узнал, что к маме в мое отсутствие сватались несколько "приличных" пожилых волшебников. Кстати, один из них даже приезжал следующим летом, и это была большая глупость с его стороны. После того, как он посмел обратиться ко мне "сынок", я выставил его из дома и швырнул ему вслед зонтик.

— Рэй, нельзя так, — сказала тогда мама. — Я все равно не собираюсь ни за кого замуж, но люди ведь с лучшими намерениями...

— Пускай еще кто-нибудь явится с лучшими намерениями — я спущу на него собак.

Мама ничего не ответила. Только почему-то вздохнула и взъерошила мне волосы.

***

О деньгах Том рассказал мне поздним вечером, когда уже готовый пудинг был отправлен "доходить" в буфет, а мама ушла спать.

Подвесив пойманного днем зайца за задние лапы, я снимал с него шкурку. Собаки с интересом наблюдали за мной, устроившись в теплом месте у плиты, и ждали, когда им что-нибудь перепадет. В тяжелой чугунной сковороде на плите уже жарилась морковка с луком. Риддл сидел за столом с чашкой чая и рассказывал, глядя куда-то в пространство:

— В общем, этим летом случилось кое-что. Я тебе не говорил — если честно, боялся, что ты начнешь от меня шарахаться, что ли. Уже потом, когда узнал о Фредди и всем таком, то решил, что ты-то как раз поймешь. Именно ты. Но уже к слову не пришлось. Короче говоря, когда нас вывезли в Хоуптон...

— Куда? — переспросил я, снимая зайца с крюка и раскладывая на доске.

— Это деревня такая в Сассексе. Раньше нас возили на море, но это было до войны. А потом приют стал арендовать на лето дом в Хоуптоне. Там неплохо. Правда, у меня там нет своей комнаты, потому что спальни все огромные, человек на двадцать. Знаешь, как в больнице — стены, побеленные известкой, кровати железные рядами... У нас под окном было осиное гнездо, и осы все время вились в комнате, а еще подоконник грызли. Как мыши, честное слово. Им, наверное, нужно дерево, чтобы строить свои гнезда. Потом ос потравили... Ну, неважно.

Том поднялся и помешал морковку.

— В деревне нас, конечно, недолюбливали: опять, мол, явились приютские, будут теперь яблоки воровать и драться с местными мальчишками. Но мы в деревню особо и не ходили. Только в церковь каждое воскресенье, как в Лондоне. Маглы вообще такое любят. В приюте у нас была молитва три раза в день самое меньшее.

Он сел на место и опять взял чашку.

— Так вот, однажды вызывает меня к себе миссис Коул, директриса, и говорит: дескать, знакомься, это мистер Уоллес, один из местных землевладельцев. Я его раньше уже видел в церкви — лет шестидесяти, благообразный такой, седой. Улыбается, руку пожимает. Спросил, не хотел бы я у него пожить, потому что ему, мол, нужен мальчик, чтобы помочь составить каталог библиотеки...

Том говорил ровным, ничего не выражающим голосом, только пальцы стискивали ручку фарфоровой чашки, словно хотели раздавить.

— Я сразу понял, что тут дело нечисто. Каталог библиотеки ему понадобился! В военное-то время, самое оно... Сказал миссис Коул, что не пойду. А она: "Мистер Уоллес нам так помогает, жертвует на нужды приюта, а тебе, можно подумать, трудно помочь нашему благодетелю!". Проще было согласиться, чем слушать ее нытье. Тем более я сначала думал, что ему просто прислуга нужна. У нас так многих разбирали по фермам. Ребятам даже нравилось — хоть и пашешь в поле от зари до зари, зато кормят лучше, чем в приюте, да и несколько лишних шиллингов можно заработать... Так что я подумал и решил отправиться к этому Уоллесу.