Unknown - 7f4e8b64-5b06-4464-8069-7c0694bf4f77 out

Вспомнив о сочинении, я чуть не застонал вслух. Видно, эта же мысль пришла не только мне, потому что Эйвери спросил у Риддла:

— Ты эссе-то закончил?

Не поднимая глаз от книги, Том сунул руку в портфель и протянул Эйвери стопку исписанных листов, скрепленных шнуром. Тот скривился.

— "Охота на ведьм... как средство уничтожения политических противников... в Европе XVI века".

Тимоти полистал сочинение и зачитал кусочек вслух:

— "Так называемая "метка дьявола" могла существовать в реальности, будучи опознавательным знаком участников тайных подрывных сообществ..." . Мерлинова борода, Том, почему ты вечно пишешь не по теме?! Задавали же совсем другое...

Эйвери вытащил из-под стопки учебников дневник.

— Вот, на выбор. "Как проходила охота на ведьм у маглов — на материале первой части "Легенды об Уленшпигеле"", или "Как маглы объясняют себе существование оборотней — на материале глав 43-44 третьей части". Ну, и?!

— Профессор Эддоуз ничего не имеет против, — равнодушно ответил Том, переворачивая страницу.

Это была чистая правда. Учителя охотно позволяли Риддлу писать работы на выбранные им самим сложные темы и просто-таки млели от результатов. "Потрясающе талантливый мальчик", — сказала когда-то Брэдли. Но зато наша компания была недовольна: эти нестандартные эссе ведь не спишешь...

— Дай хоть зельеварение содрать, что ли, — жалобно сказал Эйвери.

Все так же не глядя на него, Риддл наощупь нашел в портфеле тетрадь и бросил через стол.

Вышеупомянутое эссе тем временем перешло к Маркусу Флинту, который из вежливости полистал его и тут же вернулся к домашнему заданию по чарам.

Розье, зевая, тоже взял сочинение, взвесил его на ладони.

— Ничего себе! А вы знаете, сударь мой Томас, что много учиться вредно? Как говорит Долохов, от этого, может, мозги и развиваются, зато кое-что другое усыхает...

Том отмахнулся, давая понять, что не считает существенным мнение Долохова по данному вопросу.

— Да и голову так набивать знаниями не годится. А то еще разлетится на семь кусков, как та тыква.

Том, кажется, не понял шутки и очень серьезно спросил:

— Почему именно на семь кусков?

— Я откуда знаю? — Розье отодвинул конспекты и потянулся. — Поговорка такая... Черт, как достало это все. Сейчас бы пойти погулять, так нет же — на улице такое болото, что и водяной потонет.

— Почему все-таки на семь? — настаивал Том. — Если тыкву расколоть, она распадется на половинки, или на шесть частей, или на восемь, это же логично…

Колин помахал рукой у него перед лицом.

— Да ты совсем заучился, как я погляжу! Нипочему, Томми. Ни-по-че-му. Просто число такое, красивое, самое сильное в магии, вот потому и говорят: на семи ветрах, на семи холмах, на семь частей, — ну, или там в зельях вечно надо добавлять по семь капель всякой дряни...

Слово "семь" по ассоциации напомнило мне о картах и покере. Это было неприятно, и я огрызнулся:

— Может, хватит болтать про всякую чушь? Тут люди вообще-то учиться пытаются!

— Ой-ой, какие мы серьезные, — начал было Колин, но отвлекся на что-то, происходившее в другом конце гостиной.

Риддл покосился на меня и спросил шепотом:

— Нервничаешь из-за денег?

— Нет, — зло ответил я. — Просто сейчас все переписывать придется. Я, оказывается, в самом начале сделал ошибку. И немудрено, когда у тебя постоянно орут над ухом!

Потом подумал и для справедливости добавил:

— Хотя ты прав. Из-за денег тоже.

Том с тоской посмотрел в окно.

— Змеи уже все ушли спать на зиму, теперь до марта толку не будет. Надо придумать что-нибудь другое. У меня есть одна идея...

— Какая?

— Пока не буду говорить, ладно? Я еще прикидываю...

Договорить он не успел. Розье внезапно вскочил и бросился к камину. Все уставились на него.

Еще не успев сообразить, в чем дело, я уже понял, что назревает скандал.

***

Друэлла Розье строила глазки Альфарду Блэку уже давно. Пожалуй, с той самой прошлогодней вечеринки на зимних каникулах. Каждое утро она выходила к завтраку в Большой зал причесанная так затейливо, словно собиралась на светский раут. Потом садилась рядом с Альфардом и почти без умолку щебетала высоким, звонким голоском. Чуть ли не специально для Блэка надевала тонкие серебряные кольца и сшитые на заказ приталенные мантии из ткани с легким фиолетовым отливом. Узнать о приближении Друэллы можно было издалека — по кокетливому цоканью высоких каблучков. Среди угловатых, неловких, прыщавых сверстниц с их туго заплетенными косичками, мешковатыми форменными мантиями и грубой обувью, похожей на мужскую, легкая, как облачко, светловолосая Друэлла казалась райской птицей. Совершенно несовместимой с такими низменными материями, как учебники или навоз в теплицах, где проходили занятия по гербологии.