Unknown - 7f4e8b64-5b06-4464-8069-7c0694bf4f77 out

Вилли тянул меня за рукав в сторону туалета, а я упорно цеплялся за стену, не желая идти дальше.

— К-как все прошло?

— Класс! — он показал мне оттопыренный большой палец. — Здорово было! Ну, пойдем, пойдем уже...

В туалете я обменялся парой слов с Томом и Розье — оба выглядели ненормально оживленными, Розье то и дело начинал смеяться. Тут прибежал Эйвери — очень вовремя, потому что волосы у него уже стали темнеть.

Я заперся в кабинке — теперь можно было не спешить, свою роль двойника я уже отыграл. Руки и ноги неприятно покалывало, по мере того, как к ним возвращался обычный вид. Зато брюки теперь подметали пол. М-да, собственный облик ко мне вернулся, а вот опьянение никуда не делось — должно быть, на это требуется больше времени... Когда я дополз до общей гостиной, вид у меня был вполне достоверно бледный. Рот я старался не раскрывать — от меня за милю несло виски, кто уж тут поверит в расстройство желудка?

Примерно полчаса я пытался сфокусировать взгляд на учебнике, испытывая непреодолимое желание упасть на него и уснуть. Эйвери, сидевший у двери, маялся не меньше моего. От гвалта вокруг раскалывалась голова. Подошла Эйлин что-то спросить — я даже не понял толком, что именно. Вилли Трэверс крутился поблизости, и было видно, как его распирает от желания рассказать о случившемся. Но я прижал палец к губам. Не время для болтовни...

Неожиданно кто-то обратил внимание, что в дверь стучат, и, похоже, давно. Каменная панель скользнула в сторону. На пороге стояла Минерва Робертсон. Ей было, кажется, не по себе от того, что приходится вот так вламываться в чужую гостиную, и поэтому она смотрела на всех с вызовом, будто была готова в любую минуту броситься в бой. Наши девочки с ненавистью уставились на нее.

— Простите, а Аластор Моуди не у вас?

Те, кто сидел ближе к двери, стали переглядываться и пожимать плечами. Я хотел сказать, что он здесь, но не мог членораздельно изъясняться. Положение спас Эйвери, который выкрикнул:

— У нас, у нас! Он с Томом в шахматы играет. Сейчас позову.

Через минуту Моуди спустился из нашей спальни, прыгая через ступеньку. За ним следовал Том.

— Аластор, — Минерва шагнула к однокурснику, — срочно иди на факультет! Там с Хупером что-то непонятное, возможно, нападение. Брэдли приходила проверять, все ли на месте.

— Здравствуй, — сказал ей подошедший Том.

Минерва внезапно вспыхнула и тут же побледнела. Она смотрела на Тома так, словно с момента их последней встречи прошло полгода, а не несколько часов.

— Что случилось? Хупер в лазарете? — нарушил тишину Моуди. Он, казалось, мгновенно протрезвел. — Я сначала пойду туда.

— Я с тобой, — ответила Минерва, по-прежнему глядя на Тома.

— Нет. Вот ты как раз пойдешь в гриффиндорскую башню. Не спорь со мной!

— Я провожу ее, — сказал Том.

— Ага, — отрывисто бросил Моуди. — Ладно, я пошел. Партию в другой раз доиграем, жалко, что не успели закончить. Спасибо.

— Спасибо, — невпопад эхом повторила Минерва.

Втроем они ушли. Едва дверь закрылась, гостиная загудела от разговоров — мальчишки рассуждали, что могло случиться с Хупером, девочки перемывали кости Робертсон. Я же наконец получил возможность вернуться в нашу спальню и упасть на кровать.

***

О том, как все прошло с Хупером, нам рассказал Розье — наскоро, пока Альфарда не было в спальне. Маркус морщился, но слушал.

Как и планировалось, гриффиндорца перехватили, когда он возвращался с отработок. Вилли стоял на стреме, Том и Колин были под разиллюзионным. На Хупера наложили империо, заставив после этого спуститься на первый этаж, где был один из складов Прингла. Подчиняясь приказу, он попытался открыть дверь алохоморой, но это не удалось, потому что там стояло более сложное заклятие. Том помог, взяв палочку Хупера.

Вилли под разиллюзионным остался нести стражу в коридоре, но это было скорее перестраховкой — все равно в такое время на первом этаже почти никого не бывает. На складе Хупер по приказу Тома открыл бочку с крысиным ядом и наполнил из нее несколько склянок, которые послушно рассовал по карманам. Позже, на следующий день, Том показывал мне воспоминание об этом. В воспоминании у Хупера были странно пустые глаза, словно подернутые поволокой. Пока ему не отдавали приказа, он тупо стоял с открытым ртом, глядя в пространство.

От поверхности яда в бочке шел легкий дымок. Розье, в белой маске-респираторе и перчатках, велел Хуперу сделать пару глотков, и тот, наклонившись, стал лакать темную жидкость языком, как собака.