Unknown - 7f4e8b64-5b06-4464-8069-7c0694bf4f77 out

Я приоткрыл глаза и уставился на Тома. Он читал, быстро скользя взглядом по страницам и отхлебывая чай.

— Слушай, а с кем ты вчера был на вечеринке?

— Эйвери, наверное, наболтал?

Я пожал плечами.

— С Минервой Робертсон, — наконец ответил Том. — И после вечеринки с ней разговаривал. Поэтому так поздно вернулся.

— До чего ж хорошо быть старостой... Можно шляться до утра, и никто слова не скажет. А о чем вы говорили?

— Я сделал ей предложение.

— Потрясающе. И когда свадьба?

— Не знаю пока. Я надеюсь на рождественских каникулах поехать познакомиться с ее семьей, потом помолвка, а свадьба, наверное, только через год, я же еще несовершеннолетний.

— Поздравляю.

Я опять закрыл глаза. В коридоре кто-то орал: "Придурки, а ну, трансфигурируйте обратно мои ботинки! Очень смешно!". Ответом ему был громкий хохот.

— Рэй, — Том осторожно потряс меня за плечо. — Я серьезно про свадьбу.

— Да понял, понял, — ответил я, зевая. — Не забудьте меня позвать, когда будете резать свадебный торт.

Попытался повернуться на бок, но тут услышал:

— Рэй, это не шутка. Я и вправду собираюсь жениться.

До меня стало медленно доходить, что это не розыгрыш и не попытка сострить.

— Так это правда? Ты сделал Робертсон предложение, и она согласилась?

— Не совсем. Сначала посмеялась, потом сказала, что подумает, но, кажется, ей было приятно. Я думаю, она согласится, просто девушкам всегда нужно обставить это условностями, выждать время...

— Слушай, у нее же есть жених. Этот, как его...

— И что? — спросил Том. — Они не помолвлены. Вдобавок я не сказал бы, что Минни в него влюблена. Просто привыкла, но это ни о чем не говорит.

— Ты же с ней всего раза два встречался! Почему...

— Рэй, человека можно оценить по первым пяти минутам разговора. Так зачем тянуть?

— Ну, ты даешь…

Я никак не мог по-настоящему проснуться, чтобы оценить новость по достоинству.

— А ты ее любишь?

Этот вопрос как будто поставил Тома в тупик.

— Да, наверное, — ответил он, подумав. — Иначе я бы не стал делать ей предложение, правда?

— М-м... Ну, не знаю. А почему тебе понадобилась именно она?

— Она умная. Намного умнее обычных девушек. У нас много общего. Мне с ней интересно. Вдобавок она становится такая забавная, если ее поддразнивать… Вот.

— Этого, по-твоему, достаточно, чтобы жениться?

— Почему нет?

— Как у тебя все просто…

Следующие минут десять я зачем-то спорил с Томом — мол, он совершенно не знает Робертсон, и с чего он взял, что она ответит ему взаимностью, это уж не говоря о том, как он собирается содержать семью... Вокруг ходили люди, с грохотом двигались стулья, кто-то опять подвесил над огнем чайник. Мы говорили почти шепотом. В итоге я добился только того, что Том спросил:

— Рэй, да с чего ты так взвился? Положим, это глупость, но ты же сам сказал — не факт, что она согласится. Считай, что это все несерьезно. А ты так злишься, что у меня от твоих мыслей ломит в висках.

Он запнулся.

— Слушай… А может, Минни тебе тоже нравится, и все дело в этом?

— Еще чего! — возмутился я.

На самом деле я и сам не знал, откуда внезапно взялось это раздражение, напрочь согнавшее остатки сна. Будь я постарше, то, наверное, понял бы, что так бывает всегда, когда кто-то из компании первым заводит себе девчонку. Остальные при этом чувствуют себя обделенными и вдобавок обманутымию. Как же, какая-то вертихвостка претендует на их приятеля, посягает на святая святых — мужскую дружбу! Потом, по мере того, как остальные один за другим сами обзаводятся подружками, это проходит... Но в тот момент я не был способен мыслить логично. Просто чувствовал, что меня предали.

Том еще пытался мне что-то сказать, но я отговорился, что надо собираться на уроки, и ушел, чтоб только больше не слышать ничего о Минерве Робертсон.

***

Я очень хорошо помнил тот самый случай весной, о котором упоминал Эйвери. Это было как раз за неделю до экзаменов. Мы тогда сидели всей компанией на лужайке у озера. Кто листал учебники, кто просто так валялся на траве, глядя в небо. Потом Эйвери поднял голову и сказал:

— Черт, к нам идет Робертсон. Ну, сейчас начнет цепляться, что мы нарушили какое-нибудь школьное правило — помяли траву, и все в таком роде...

Девушку, о которой шла речь, я тоже знал, но никогда с ней не общался. Она была на курс старше, да еще и с другого факультета. Красавицей Минерву Робертсон назвать было трудно, но лицо у нее было интересное — большие глаза, тонкие, всегда чуть нахмуренные брови, придававшие ей строгий вид, чуть выдающиеся скулы... Минерва была чистокровной волшебницей, из очень древнего рода, который восходил к кому-то из шотландских королей, но давным-давно впал в нищету. Говорили даже, что дома, на острове Скай, Робертсоны будто бы живут в одном помещении со скотиной, а еду готовят по старинке, на открытом очаге, дым от которого стелется по полу и выходит через дверь… Постоянный поклонник Минервы был тоже шотландец — широкоплечий, немногословный, слегка сутулящийся Джордж МакГонагалл, который, по рассказам, ухаживал за ней чуть ли не со дня знакомства в Хогвартс-экспрессе. Носил за Минервой сумку, часами просиживал с ней в библиотеке, потом они вместе были старостами Гриффиндора. Не знаю, были ли у них серьезные разговоры насчет свадьбы, но вся школа была уверена, что эти двое поженятся сразу после Хогвартса.