Unknown - 7f4e8b64-5b06-4464-8069-7c0694bf4f77 out

— Очень трогательно. А почему ты так морщишься, когда читаешь? Что тебя, собственно, не устраивает?

Я пошевелил поленья в камине кочергой и устроился на диване поудобнее, положив голову на подушку. В тепле опять потянуло в сон.

— Во-первых, — Том опять принялся листать исписанные крупным, четким почерком страницы, — то, каким путем у нее там люди получают власть. Вот смотри: Совет мудрых состоит из волшебников, которые достигли выдающихся результатов в избранных ими науках. Те же, кто плохо учился или не слишком умен, будь они даже дети высших государственных чиновников, никогда не поднимутся на самый верх — это привилегия отличников...

— И что? — я зевнул. — Уж ты бы в этом мире устроился замечательно.

— Да, наверное, — он усмехнулся. — Я всегда умел быть паинькой, когда следует. Но, видишь ли, я в принципе опасаюсь умных мальчиков и девочек. Умных, правильных, всегда знающих, как надо и как не надо жить... Такие всегда норовят исправить остальных. Чтоб даже мыслей неверных не было, понимаешь? Будь таким, как положено, или не будь вовсе. Хотя я понимаю, почему эта идея нравится Эйлин. Знаешь, как неприятно думать, что ты умен и талантлив, но никогда не достигнешь в жизни таких высот, как твои тупые однокашники? Просто потому, что у них есть деньги и связи, а у тебя нет.

— Ты сейчас говоришь о ней, или о себе тоже? — я прикрыл глаза.

— О себе-то? Нет, ну что ты, — Том усмехнулся, судя по голосу. — Я давно понял, что злиться на то, как устроен мир, бессмысленно. Сумеешь его изменить, сломать — измени и сломай. Не можешь — терпи; значит, большего ты и не заслуживаешь. Но я бы никогда не стал переделывать других... Рэй, ты спишь?

— Нет, я тебя слушаю, — ответил я, сворачиваясь калачиком.

А Том уже, кажется, разошелся и совсем забыл, что у него болит голова:

— У Эйлин роман, кстати, очень неглупый. Особенно если учесть, что она всего лишь на втором курсе. Я ведь говорил тебе, что она интересно думает… Так вот, она права в том, что большинство народа такая жизнь вполне устроила бы. Работа, приличная зарплата, все надежно, думать ни о чем не надо. Но всегда есть меньшинство, которое будет чувствовать себя на таком волшебном острове, как в клетке. И что делать с такими? Идеальному обществу придется постоянно искать тех, кто нарушает гармонию, и вышвыривать их из своей среды. Проводить внутренние чистки, которые будут затрагивать все больше людей, в том числе и тех, кто в принципе не замышляет ничего дурного, — хотя бы потому, что машину трудно остановить после того, как она уже запущена... Рэй?!

— Угу, — откликнулся я. Сил отвечать уже не было.

— Да ладно, спи, не буду тебе мешать, — Том опять зашуршал страницами.

Полежав немного, я сумел кое-как раскрыть рот и пробормотал:

— А ты бы сам что делал... ну, если бы получил власть?

Конец вопроса потонул в зевке.

— Пока не знаю.

Послышался шорох, и я почувствовал, что у меня укрывают пледом и берут из рук чашку.

— Одно могу сказать точно. Я не стал бы перевоспитывать всех и каждого, — Том рассмеялся. — Людей надо принимать такими, какие они есть. Со всеми их недостатками, глупостями и гадостями. Девять человек из десяти будут целую неделю корпеть на нудной работе, если знают, что на выходных смогут почувствовать себя свободными и раскованными, — выпить стаканчик огневиски, поорать на квиддичном матче... А больше им ничего и не надо. Что же касается того одного из десяти, которому этого мало... Знаешь, я думаю, если человек идет в преступники, то это уже определенно сильная личность. И вина властей в том, что такой человек не нашел себе другого применения. Тебе не кажется?

— Э-э, — было все, что я смог ответить.

— А вот я бы нашел место для каждого, — задумчиво сказал Том. — Я бы дал спокойную, упорядоченную жизнь одним и свободу, власть, опасность, риск — другим. Трудно, но возможно. Если только не подгонять всех под одно лекало и не надеяться, что останешься чистеньким. Когда управляешь людьми, не получается не замарать рук, потому что люди вообще не самые благородные и добрые существа на земле. Собаки, например, куда лучше. Но я предпочитаю иметь дело с людьми, потому что, — он опять засмеялся, — у меня аллергия на собачью шерсть.

— Ты поэтому чихаешь, когда у нас живешь?

— Ага… Ну, ладно, спи, я не буду больше тебя дергать.

***

Но как следует подремать не удалось. Сверху, со стороны спален, уже слышались шаги и голоса. Я сквозь сон лениво подумал, что сейчас в умывальной будет толпа. Может, пропустить завтрак? Интересно, как Риддл умудряется почти не спать — вчера вот где-то бродил до ночи…