Unknown - ee6d13d2-f916-48f5-9385-7b5907e56738 out

Том отошел к умывальникам, открыл на одном холодный кран и, скинув пижамную рубашку, стал плескать на себя холодную воду.

— О Мерлин, как хорошо! Теперь хоть не так жарко... Так вот, Дамблдор и Брэдли, естественно, принялись защищать своего студента. Задавали ему разные вопросы, пытались найти нестыковки. Я очень этого боялся. Я, конечно, поработал с Хагридом, чтобы он не проболтался, кто именно надоумил его пойти признаться. Но поработал совсем чуть-чуть, слегка, чтобы следы вторжения в сознание были незаметны. Так что Хагрид мог и проговориться... К счастью, тут все прошло гладко. В итоге все зависело от того, на чью сторону встанет тип из Службы внешней разведки, который сидел у нас на допросе. Знаешь, это был, наверное, самый страшный момент... Вдобавок я ведь видел это в чужих воспоминаниях, так что даже не мог понять, кто из присутствующих о чем думает. Все то время, что шел разговор, разведчик сидел молча и слушал других. Вообще не двигался, словно истукан, даже как будто дышать перестал. А когда он наконец пошевелился на стуле — значит, принял решение, — у меня чуть сердце не остановилось. Но в конце концов он тоже сказал, что верит Хагриду, так что аврорам и Дамблдору ничего не оставалось, как согласиться. Потом они еще ходили осматривать каморку, где жил Арагог, а наутро Хагрида допрашивал легилимент, но это уже мелочи.

Мне очень хотелось курить. Я вытащил из кармана пачку сигарет, но оказалось, что они влажные. Я уже хотел было спрятать их обратно, как Том наклонился и взял одну.

— Ты же не куришь...

— Мне просто нравится запах этого табака.

Он принялся разминать сигарету.

— Пока вроде бы все в порядке. Почему ты нервничаешь?

— Не знаю, — Том рассеянно водил незажженной сигаретой по губам. — Мне очень не нравится этот разведчик. Я не могу понять, почему он так поступил.

— Не захотел связываться, — я пожал плечами. — Ты же сам говорил, что он не верит ни в какую шпионскую сеть и не хочет, чтобы на разведку свалили ответственность за следствие.

— Так-то оно так, но мне почему-то кажется, что он решил еще покопаться в этом деле. А с их возможностями, сам понимаешь... Ладно, будем надеяться, что пронесет.

— Закрывай воду, — посоветовал я. — А то кто-нибудь проснется и подумает, что мы решили затопить факультет.

— Глупости. Сейчас четыре утра, все спят, как убитые. Еще минимум два часа здесь никого не будет.

Том сел передо мной на корточки и, подперев подбородок сплетенными пальцами, посмотрел мне в лицо.

— В общем, все хорошо, но мне отчего-то кажется, что дело еще не закончено.

— Что будет с Хагридом?

— Не знаю. В Азкабан его вряд ли отправят. Дамблдор сказал, что найдет ему защитника и постарается добиться минимального наказания.

— Кстати, о Дамблдоре, — я отобрал у Тома сигарету и все-таки закурил. — Почему он не настоял на дополнительном расследовании? Почему не пробовал навязать остальным свое мнение? Он ведь знает, что случилось на самом деле.

Том сморщил нос.

— Точно не знаю. Рэй, перестань курить! И так дышать нечем… Из того, что я успел понять о Дамблдоре, он в плохих отношениях со Службой внешней разведки. Это раз. Он не мог открыто оспорить мнение коллеги, то бишь Слагхорна. Это два. Так что оказался заблокирован с двух сторон. А еще мы с ним вчера вечером… побеседовали немного. Еще до того, как я отправился к Хагриду. Это было самое важное и сложное во всем плане. Я, конечно, не смог совсем вывести его из игры, но по крайней мере заставил потерять равновесие. Во всяком случае, считывать меня он больше не рискнет, это точно.

— Почему? Что у вас там вышло?

— Сейчас покажу воспоминание, — Том потер глаза. — Да ничего особенного. Обменялись парой слов в коридоре, вот и все. Это если смотреть со стороны...

Он встряхнул головой и посмотрел на меня.

— Дамблдор — трус. Вчера я это понял. Нет, он не дезертирует с фронта или что-то в таком роде. Он боится тьмы внутри себя. Глупо, конечно. В каждом человеке есть темная сторона, и нужно просто научиться с ней жить. Чем сильнее стараешься забыть о ней, тем больше сил уходит на войну с самим собой. А потом все равно оказывается, что ты вернулся к той самой двери, от которой пытался убежать, и ничего не остается, кроме как открыть ее. Именно это я сделал для Дамблдора — а он испугался. Не того, что увидел во мне, а того, что увидел в самом себе.

Том еще пару мгновений посидел, кусая губы, потом взял меня за руку и потянул к себе.

— Открой глаза пошире. Смотри.