Unknown - 6f4adf5f-cf61-4918-88de-8d781688301b out

— Больше никто из учителей не занимался со мной лично, Ремус, — сказал Гарри, пытаясь немного приподняться. Было больно, но лежать на спине тоже было больно. — Никто, никогда.

Ремус странно нахмурился, и Гарри не сразу понял почему, но решил, что тот, наверное, заметил, что ему неудобно лежать, — потому что извлек палочку из кармана теплого пиджака и заколдовал кровать, приподняв изголовье чуть вверх.

— М-м-м, — простонал Гарри, потягивая затекшую спину на наклонной теперь постели. Потом снова взглянул на Ремуса и подумал, что тот как-то странно выглядит — нечетко. Вся комната была нечеткой. Ему не пришло в голову попросить очки, потому что он в упор не помнил, что их носит. И вообще, вся эта расплывчатость была даже приятной: она как-то хорошо сочеталась с туманом в голове.

— Ты любишь лимонад? — неожиданно поинтересовался он.

— Слишком сладко, — ответил Ремус. На сей раз это звучало так, как будто он с трудом сдерживает смех. — Ты хочешь лимонада, Гарри? Хочешь пить?

Но Гарри уже забыл об этом.

— По-моему, у домовиков бзик насчет цитрусовых. Кстати, помнишь шоколадку? Это было ужасно странно.

Гарри показалось, что Ремус сморгнул, но он так плохо видел, что уверен не был.

— Которую тебе дал твой кузен?

— Нет, глупый, которую мне ты дал, — ответил Гарри, сжимая пальцы Ремуса. Было так хорошо наконец с ним поговорить... Ему можно было сказать что угодно. — Тогда, в поезде. Когда до меня чуть дементор не добрался. Я сказал тебе спасибо за шоколадку? Все равно, это было ужасно странно.

— А... что в этом странного?

Гарри закрыл глаза, по всему его телу пробежала дрожь.

— Что от какой-то шоколадки может быть лучше после того, как я слышу мамины крики, когда она просит пощадить меня и умирает...

— Ты это слышишь вблизи дементоров?! — задохнулся Ремус.

Гарри снова приоткрыл глаза, хотя все равно почти ничего не видел в этом расплывающемся тумане. Ремус был, кажется, расстроен. Может, Гарри не поблагодарил его за шоколадку? Или дело было в другом? Но с чего бы тогда Ремусу удивляться...

— Я же все рассказал тебе, правда? На третьем курсе. Или ты у нас вел на втором?

— На третьем. — Ремус вздохнул. — Гарри, может, ты поспишь еще немного? Я не знаю, заметил ты или нет, но ты говоришь несколько путано. Тебе явно надо поспать.

— Я не хочу спать, — обиженно сказал Гарри, и нижняя губа его задрожала. — Мне опять что-нибудь приснится. Я хочу поболтать. Я тебя так редко вижу, Ремус. Я так хотел тебя увидеть весь год, пока меня заставляли участвовать в этом... Трикудром турнире. — Он всхлипнул. — Я так хотел тебя видеть! Уж ты бы знал про зуборосли... Ты бы наверняка сказал, где их взять. Я думал, что утону, потому что в жизни о них не слышал и вообще не знаю, как быть русалкой... Хорошо, что Добби знал, где они... — Мысли его перескочили с озера на другую тему. — А можно, я тебя спрошу одну вещь... личную? Можешь меня послать, если не захочешь отвечать, ладно?

Расплывчатый кивок был ему ответом.

Гарри повернулся чуть на бок и снова потянулся, пытаясь припомнить, что хотел спросить. Ах, да.

— Когда ты превращаешься, это больно?

— Сколько же ты ждал, чтобы спросить об этом? — ахнул Ремус. Казалось, ему не хватает воздуха.

— С третьего курса, — терпеливо ответил Гарри таким тоном, будто это Ремус говорит путано. — Или ты вел у нас защиту на втором?

Очередной полузадушенный смешок.

— Гарри, на втором курсе у вас вел Гилдерой Локхарт.

Пальцы Ремуса выскользнули из его руки, и голос теперь звучал как будто издалека. Гарри прищурился и смог разглядеть, что тот разговаривает с женщиной-колдомедиком в полынного цвета мантии. Интересно, если он болен или ранен, то почему это не мадам Помфри? И когда он умудрился получить травму? Из-за квиддича?

— Он что-нибудь из этого вспомнит? — спросил Ремус.

— Вряд ли, — ответила женщина. — Мы начнем лечение, когда он будет более вменяем. Обычно я не люблю откладывать такие вещи, но, учитывая, с чего все началось... лучше перестраховаться.

Гарри сел, смутно осознавая, что он не в школьной мантии. Он неловко спустил ноги с постели, думая, что ему бы лучше одеться, пока он не опоздал на трансгурифацию... трансмигрифацию... в общем, на транс-чего-то-там, когда Ремус подошел к нему, подхватил под ноги и осторожно уложил его обратно в постель, подоткнув со всех сторон одеяло. Гарри снова чувствовал, что весь растекается, но на сей раз это было приятное ощущение. Он доверял Ремусу. Ему можно сказать самую ужасную правду, подумал он.