Unknown - 61ad6796-2e40-4603-ac60-bc6105305c08 out

Как ни странно, жизнь в поместье становится всё легче. За эти две недели Гарри окончательно удалось разобраться, с кем можно иметь дело, а с кем — лучше не стоит. Поэтому его круг общения довольно узок, но зато нет риска получить нож в спину. Фигурально выражаясь, конечно. Гарри прекрасно знает, что без приказа его в поместье никто тронуть не посмеет. А Риддл, судя по его поведению, такой приказ пока отдавать не собирается.

Вообще за это недолгое время их отношения некоторым образом изменились, причём в лучшую сторону. Теперь Гарри приходит к нему почти каждый вечер и безо всякого приглашения. Вечерние посиделки стали своего рода традицией, которая заметно сокращает дистанцию между ними и вносит в их общение определённую долю фамильярности. По крайней мере, Гарри часто ловит себя на мысли, что раньше бы не позволил себе некоторых действий или высказываний, которые позволяет сейчас и которые спокойно сходят ему с рук.

Не раз он убеждается, что Риддл умеет быть очень интересным собеседником, если захочет. Часами он может рассказывать о создании тех или иных заклинаний, о магических артефактах или о природе магии вообще. И Гарри сам не замечает, как втягивается в эти рассказы, в которых, как кажется поначалу, нет никакого толка. Он никак не может понять смысла этого странного вида наставничества, но каждый раз на его прямой вопрос Риддл отвечает загадочной усмешкой, и становится ясно, что раньше времени он раскрывать свои карты не намерен.

Вскоре Гарри перестаёт мучиться и этим вопросом. В конце концов, для себя он уже давно уяснил одну вещь: если Риддл что-то делает, то делает он это не просто так. У всего есть причина, скрытый смысл. Вот только его не понять, пока не придёт время. Поэтому остаётся лишь ждать этого момента. Что он и делает, попутно получая от общения с Риддлом всё больше удовольствия.

Вообще слово «удовольствие» постепенно приобретает для него всё более яркие краски и становится многогранным. Например, раньше он и представить себе не мог, что удовольствие может приносить простое отождествление. В последнее время их общение с Риддлом даже на людях приобретает более личный и более серьёзный характер. Гарри постепенно допускают практически до всех собраний. Теперь уже и другие Пожиратели в поместье обсуждают с ним некоторые весьма важные вещи. Ещё и лёгкая фамильярность, которую всё чаще проявляет Риддл в присутствии других. Всё это вместе позволяет Гарри чувствовать себя частью какого-то большого плана, важной деталью огромной постоянно работающей машины, но при этом в полной мере ощущать свою индивидуальность и непохожесть на остальных. Он вынужден признать, что это очень сильное и весьма пьянящее чувство, которого он никогда не испытывал. Наверное, именно его и можно назвать настоящим удовольствием.

Нет, Гарри ни на минуту не забывает, зачем он здесь. Просто помимо основной и глобальной цели, появились и другие, более мелкие и насущные. И теперь он по-настоящему увлечён достижению именно их.

С бывшими сокурсниками, как и с Риддлом, отношения также постепенно улучшаются. Гарри давно не видит в них врагов — лишь выходцев с другого факультета, которые теперь стали ему неплохими приятелями. А с Марком у него понемногу устанавливаются отношения, которые вполне можно назвать дружескими. И в этом нет ничего зазорного: в конце концов, даже если вспоминать, сколько проблем принесли слизеринцы во времена учёбы, Марк причастен к этому меньше всех.

Приятельство, хорошее расположение или просто нейтральное общение — со всеми в поместье Гарри занял довольно прочную позицию. Со всеми, кроме единственного человека. Со Снейпом его отношения, как ни странно, резко ухудшились. Причём не по инициативе Гарри. Теперь зельевар общается с ним холодно, порой раздражительно, но зачастую — в своей любимой школьной манере: шпилька за шпилькой, море сарказма — и приправлено всё это завуалированными оскорблениями. Кроме того, Снейпа не смущает ни присутствие других Пожирателей, ни даже Риддла. Впрочем, они уже не в школе — теперь и Гарри в долгу не остаётся, однако эта резкая смена настроения зельевара не может не напрягать.

Самое главное, он не понимает, с чем это связано и что, по мнению Снейпа, он делает не так. Но где-то зреет уверенность, что к его миссии это отношения не имеет. Вообще складывается странное впечатление, что Снейп просто ревнует Риддла. И если бы Гарри знал зельевара похуже, он бы решил, что это именно так. Во всяком случае, теперь ревнивые недовольные взгляды исподлобья стали его постоянными спутниками. Люциус Малфой, Беллатрикс Лестранж, Кассиус Мальсибер — входя в зал вместе с Риддлом, он практически кожей ощущает исходящую от них волну зависти и злости. Снейп же только криво и очень нехорошо ухмыляется. И Гарри в очередной раз убеждается, что он ведёт как в поместье, так и в дамблдоровском штабе какую-то исключительно свою игру, понятную только ему одному. Докапываться до истины Гарри не собирается, поэтому просто сводит общение с вновь ставшим ему неприятным человеком к минимуму.