Unknown - f005881d-09db-4bcd-b3df-ec33585eae40 out

твои дела как? По-видимому, не очень?

- Что? - изумился Шеймус. - Ты о каких делах говоришь?

- О сердечных, разумеется. Объясни мне, ты что, и правда влюблен в Гарри? То есть, не то чтобы я чтобы

я этому сильно удивлялся… я знаю, что ты любишь парней, а Гарри очень красивый… ну, то есть, так все

говорят, сам-то я не считаю его красивым… то есть, считаю… но мне не нравятся парни… то есть,

нравятся, но не в том смысле…

- Рон, - наконец Шеймусу удалось остановить этот словесный поток. - Между мной и Гарри ничего нет,

если ты это хотел услышать.

-Тогда почему вы с ним так себя ведете? Ты пытаешься кого-то достать? Не Гермиону, надеюсь? - Рон

улыбнулся. Шеймус сложил губки бантиком и жалобно заморгал на Рона длинными ресницами.

- Нет, не Гермиону, - он придвинулся ближе. - Тебя.

- Тьфу! - фыркнул Рон. - Да отвали ты, идиот!

- А ты не приставай с дурацкими вопросами, - сладко улыбнулся в ответ Шеймус.

Портретный проем открылся, и вошла Гермиона с кипой книг. Рон, моментально забыв о Шеймусе и его

сердечных делах, подскочил и выхватил книги у нее из рук.

- Гермиона, хоть бы позвала на помощь, что ли, ты же надорвешься, дорогая!

- Спасибо, милый, - рассеянно отозвалась Гермиона. - Привет, Шеймус.

- Привет, дорогая, - весело сказал Шеймус. Рон метнул на него сердитый взгляд.

- Не смешно, - заметила Гермиона. - Почему Джинни не пришла в библиотеку, не знаете?

Рон замер у входа на лестницу.

- Но она пошла! Ты хочешь сказать, она не с тобой? - в голос его прорвались тревожные нотки.

- Нет, - тихо ответила Гермиона.

- Она вышла и сказала нам, что идет в библиотеку. Шеймус, ты же слышал!

Портрет Толстой Тети снова поехал в сторону, и в какой-то момент Рону показалось, что сейчас войдет

Джинни… но вошел Гарри, и при виде его все трое охнули.

Роба на Гарри была разорвана, пуговицы рубашки вырваны с мясом, губы разбиты, а на ремне не было

пряжки. Точнее, пряжка была - крепко стиснутая в кулаке Гарри.

- Гарри… - тихо произнесла Гермиона. - Гарри, ты подрался?

- Почти, - чуть слышно отозвался Гарри.

- Гарри, все в порядке? - нервно и встревожено спросил Шеймус. - С тобой ничего не случилось?

- Нет, - отозвался Гарри.

- Ты Джинни не видел? - спросил Рон. Гарри поднял на него глаза.

- А что с ней?

- Да вот, не знаем! Исчезла!

- Рон, - зашипела Гермиона на ухо рыжему парню, - ты, что ли, не видишь, в каком он состоянии?

Если Рон и собирался ей что-то ответил, то что именно, так и осталось тайной, потому что в этот момент

проем снова открылся, и вот это уже была Джинни.

- Господи, Джинни!.. - Гермиона вскинула руки ко рту и так застыла. Больше никто ничего не сказал -

все были немы и неподвижны, как статуи.

Не обратив на них внимания, Джинни прошла к камину и села на коврик. Ее била дрожь.

- Это… же… не ты?.. - Рон перевел на Гарри огромные от ужаса и боли глаза. Гарри шагнул назад, только

сейчас сообразив, насколько подозрителен его раздрызганный вид рядом с такой Джинни.

- Нет, Рон!

- Нет, Рон, - эхом повторила Джинни. Голос ее был чуть слышен. - Это Малфой…

Гарри замер. Шеймус смотрел на Гарри - встревожено, почти испуганно. Рон же, зарычав, бросился вон из

гостиной.

- Рон! - Гермиона попыталась вскочить, чтобы броситься вслед за ним, но Джинни схватила ее за рукав,

пролепетав что-то вроде "Нет, пожалуйста…" Ее вдруг сильно затрясло, и в следующее мгновение она

разрыдался у Гермионы на плече.

- Ну, что ты… - Гермиона обняла девушку, гладя ее по спине. - Ну, что ты…

- Джинни… - Гарри присел рядом, кляня самого себя за черствость; но ему больше всего на свете нужно

было узнать правду. - Малфой тебя… то есть, он…

Джинни замотала головой.

- Нет… нет… - выдавила она сквозь слезы. - Он собирался, но нет… он… отпустил меня… он ничего не

сделал… то есть… не сделал того…

Гермиона вздохнула - судорожно и с облегчением, - и еще крепче прижала Джинни к себе. Гарри же вскочил

на ноги и, бросив Шеймусу: "Присмотри за ними!", вылетел вслед за Роном.

Он как-то очень быстро нашел их обоих: Малфоя - безвольную тряпичную куклу, и Рона, методично и

жестоко избивающего его. Когда Гарри подбежал, Рон, повалив слизеринца на пол, пинал его ногами с

выражением дикой злобной радости на перекошенном лице. Гарри содрогнулся.

- Рон!

Друг не услышал - он продолжал топтать, уничтожать это прекрасное тело, сильное, гибкое, красивое

тело, сейчас - такое жалкое… но такое желанное…

- Ступефай!