Ершова Елена - Царство медное

подставленных руках.

– Убирайся, – сказал кто-то над ухом голосом Яна. – Вот откуп. Бери его.

Что-то недовольно заворчало, забулькало, и Виктора вырвало в снег.

Потом его втащили в вездеход, бросили в кресло, сунули в руки бутылку водки.

– Пей.

Он глотнул, закашлялся. Голова сразу прояснилась.

– Там была Линда, – пожаловался он.

– Нет, – последовал жесткий ответ. – Не было. Это болотники. Морок. Пей.

Ян снова насильно всунул горлышко бутылки в рот Виктора. Он пил, шмыгая носом и

кашляя, утирая варежкой распухший нос.

Снаружи, в каких-то метрах пяти за обшивкой вездехода, кто-то сытно чавкал и булькал.

6. Ведьма.

Всю оставшуюся часть ночи Виктор не спал, плакал, пил водку и рассказывал что-то про

Линду, про болота, про затерянные племена в таежных лесах. Под утро он погрузился в

беспокойный сон и не заметил, когда Ян вывел вездеход на прямую дорогу.

Проснувшись, Виктор первым делом ощутил ломоту во всем теле, к горлу подступала

тошнота.

– Останови, – болезненно просипел он.

И вывалился на обочину, сотрясаясь в конвульсиях рвоты. Когда, обессилевший и

уставший, он вернулся в машину, Ян сидел за штурвалом и спокойно жрал шоколад.

Виктор посмотрел на него почти с ненавистью.

33

– Не слипнется? – ехидно поинтересовался он.

– Кто?

– Не кто, а что. Место одно.

Ян продолжал смотреть своим невыносимым взглядом мороженой рыбы и не говорил ни

слова. Шуток он явно не понимал.

Поэтому Виктор просто заварил чай и с удовольствием принялся прихлебывать

ароматную жидкость. Голова постепенно прояснялась, но события прошедшей ночи все еще

покалывали иголочками беспокойства.

– Слушай, то, что случилось, – наконец не выдержал он. – Это ведь было реально?

Ян кивнул и отправил в рот новую плитку шоколада.

– Я слышал, ты обещал откуп, – сказал Виктор.

– Они его взяли.

– Какой?

– Труп вашего пилота, – прозвучал ответ.

Виктор смутно догадывался об этом, но все равно поморщился и сказал:

– Почему тогда они не… взяли его раньше?

– Надеялись на свежее мясо, – ответил Ян. – Почти получили.

Виктора передернуло от отвращения, едва он вспомнил обволакивающую его тело

жирную грязь, текущее лицо существа ( Линды ).

– А ты ведь спас меня, – сказал Виктор.

Ян доел шоколад и выкинул обертку в окно.

– Таков договор, – просто ответил он.

– Откуда они взялись вообще? Почему никто никогда не видел их раньше?

Он прокручивал в голове все знакомые ему статьи по криптозоологии, по мифологии

Сумеречной эпохи и древнего мира. То, с чем пришлось ему столкнуться ночью, было чем-то

новым, неизведанным, о чем вовсе не было никаких упоминаний в околонаучных книгах.

«Если бы я был осмотрительнее, я мог бы взять образец той грязи, – подумал Виктор. –

Интересно узнать, из чего эти существа сделаны. Придут ли они еще?».

В нем начал просыпаться дух исследователя, но спрашивать про возвращение

болотников он все же не осмелился. Вместо этого спросил:

– Что ты планируешь делать теперь?

– Навестить Нанну.

Виктор поднял брови.

– Кто это? Еще одна твоя поклонница? – попытался отшутиться он.

34

«..и Званка, и Марция, и Зейнар... Все, кого оставил лежать в тишине и темноте

болот...»

– Она ведьма, – ответил Ян.

Виктор почти не удивился. Может, на ум пришли легенды о северных шаманах, а,

может, он уже начал привыкать к этому странному миру. Как уже привыкал к человеку,

убившему его товарищей.

Убил других – но спас самого Виктора .

«Наверное, – подумал он, – я слишком устал, чтобы сейчас отягощать себя вопросами

морали».

Потом он снова задремал.

В полусне ему виделись рыжие леса, и черные, гигантские ульи, вырастающие из земли

на головокружительную высоту. Ульи были испещрены отверстиями сот, куда ныряли

длиннохвостые, похожие на стрекоз, вертолеты с иззубренными лопастями. В едином

оранжевом потоке они текли к сводчатому куполу, и оттуда расходились в туннели, узкие, как

венецианские улицы и стерильные, как операционные. Лампы сияли подобно десяткам солнц,

но их свет был искусственен. Он не нес в себе ни тепла, ни жизни. В помещениях, похожих на

лаборатории, за матовыми стеклами угадывались веретенца коконов. Они были ослепительно

белыми, будто первый снег, и воздушными, как сахарная вата. Там, прикрепленные к стенкам

прочными нитями пуповин, ворочались зародыши. Туннели расходились и сходились в