Unknown - 4b9a4395-d00d-41ca-a9d3-234d35c9762a out

- Веди.

- Куда? – лихой налётчик и грабитель отчаянно боялся.

- Туда! Времени нет, шевелись! – Клавка тоже нервничала.

Подельники отправились к старой церкви. Время их, действительно, поджимало: пошёл четвёртый час утра, ночные сумерки потихоньку развеивались.

Иван лежал на том самом месте, где его обнаружил Генка – возле подвального окна.

Увидев труп, Клавка перекрестилась:

- Ровно зверь какой-то порвал, а и не человек вовсе. Ну-ка, Генька, подсоби тётке Клаве! Давай, снесём Ванюшку в церковь, чтоб не видно было!

Вдвоём они оттащили тело за полуразваленные стены. И только сейчас Клавка заметила часы, одетые на запястье Ивана. Стекло циферблата расколола пополам толстая трещина. Стрелки показывали пятнадцать минут первого. Время смерти Шрама!

Баба сняла с мертвеца «котлы» и сунула к себе в карман. Потом проверила карманы убитого. Нашла пятьдесят рублей – её, Клавкин, подгон.

Деньги Борода подала Геньке. Ивану они уже не понадобятся, в гробу карманов нет. А теперь – самое главное! Ох, делюга стрёмная!

- Где топор? – задала вопрос баба, не глядя на приятеля.

Генка начал догадываться о намерениях Клавки. Он подал ей орудие, дрожа, как осиновый лист.

- Иди на шкеру, если что – маякнёшь, - Бороде стало жаль бывшего соратника.

Парень с благодарностью кивнул и мигом выскочил наружу. Он очень не хотел лицезреть предстоящую сцену.

- Прости, Иван, так надо.

Клавка перекрестилась ещё раз. А потом ухнула топором, словно мясник. Мешки лежали неподалёку: вместо гроба и савана для Вани-Шрама.

Через двадцать минут она позвала Генку:

- Иди сюда, хватай две торбы. Поможешь дотащить.

Парень, испуганно озираясь, взял мешки. Ужас!

- Не забудь свои вещички, - напомнила Клавка, - и ступай за мной. Да по сторонам смотри! Не дай Бог, попадёмся с этим багажом участковому. Пиши, пропало. Наверетенит он нам – мало не покажется.

Нужно успеть, пока не начал просыпаться народ, незаметно добраться до котельной! Борода подхватила свои мешки и, выматерясь вполголоса, потащила их в направлении посёлка. Генка последовал примеру бабы.

Скоро два силуэта растаяли в предутренних сумерках, покинув гиблое место.

- Клади здесь, за кучей не видно!

Гора антрацита укрывала их от случайных свидетелей. Сообщники поставили свой жуткий груз рядком. Сами, обессиленные, упали тут же.

- Дай закурить, - Генка отирал пот со лба.

- Бери всё! – протянула раскрытую пачку Борода.

Татуированный благодарственно кивнул и спрятал курево за пазухой. ДорогА ложка к обеду!

- А теперь, не обессудь, Генька, но - разбегаемся. Горох! - Клавка желала поскорее отправить подельника с глаз долой.

- Что ж, горох, так горох. Ещё раз, благодарю за всё. Не поминай лихом, Клавушка!

Парень заплевал окурок и поднялся на ноги. Он ещё успевал на проходящий поезд.

- Помни мои слова. Здешний участковый, что пёс легавый. Так что, на посёлке не светись особо. Смотри, не заплутай, пока до вокзала добираешься. Удачи, Генька!

Гендос резво пошёл огородами, направляясь в сторону вокзальной дороги. Ему не терпелось убраться из этого посёлка.

Клавка заглянула в закопченное окошко. Прохор лежал на топчане, укрывшись фуфайкой. Устал, родимый, с непривычки-то!

- Тук-тук! Проша, это я. Как ты тут, держишься? – она резко распахнула дверь.

Прохор приподнял с лежака взлохмаченную голову, сладко зевнул:

- Аааа…! Утро доброе, Клавушка. Дак, я ништо, терпимо. А тебе-то чего не спится?

- Пришла тебя подменить. Ну, и проконтролировать мужика своего надо. Мало ли, что здесь творишь, без присмотра-то? – подмигнула дурашливо Борода.

- Вот, за что я тебя, э…, уважаю. За чувство юмора, да!

Свежеиспечённый кочегар протирал сонные глаза. Наконец, он окончательно проснулся и, почёсываясь, поднялся с топчана.

- Иди домой, Проша, отдыхай. Теперь я поработаю.

Увидев чайник, Клавка схватила его со стола и присосалась к носику. Тяжёл Ваня оказался!

- Справишься? Ты же всё-таки женщина, - засомневался Прохор.

В ответ послышалось лишь бульканье. Наконец, Борода поставила чайник на место и обтёрла губы пятернёй.

- Не бойсь, мужчина. Опыт имеется. Оставь мне курево, да иди спать. Быстро, быстро!

Прохор не стал спорить. Через пять минут он уже скрылся из виду.

Клавка обошла кругом котельную и внимательно осмотрела окрестности. Не заметив ничего подозрительного, затащила «груз» в помещение. Совковой лопатой из кучи наполнила тачку, закатила её в кочегарку. Накидав полную топку угля и дождавшись, пока пламя хорошо разгорится, тётка бросила в огонь четыре холщовых мешка – останки бренной плоти своего товарища. Закрыла дверцу печи и перекрестилась: за упокой души раба Божьего Ивана.