Unknown - 4b9a4395-d00d-41ca-a9d3-234d35c9762a out

Вдруг раздался глухой удар. И снова тишина. Спустя минуту Генкино ухо уловило странные звуки. Будто собака лакала из миски, чавкая и урча.

Гендосу сделалось страшно. Он стал молиться Богу, первый раз в жизни, бормоча про себя: « Господи, спаси меня, Господи, спаси меня!» Молитва его шла от самого сердца, парню отчаянно хотелось жить.

- Ктой там? – Малофей не хотел открывать дверь.

- Свои – прогундосил Панкратыч.

- Свои дома сидят. Назовись, мил человек! – не очень храбрый по натуре своей, в последнее время Малофей боялся собственной тени.

- Панкратыч я, Панкратыч! – бывший плотник трусил не меньше деда и затравленно озирался по сторонам.

А ну, как старый не пустит? Перспектива ночевать под кустом, в свете последних событий, очень не прельщала корыстолюбивого блюстителя нравственности.

- Чего заявился-то?

Старый охотник на два пальца отворил дверь. Кажется, он не торопился впускать посетителя.

- Дык, выпить принёс! В избу хоть пустишь? – жалобно попросился незваный гость.

- Заходи уж, коли пришёл, – сподобился, наконец, Малофей.

Старик откинул унитазную цепочку с крючка. Данное приспособление он оборудовал в сенях на двери недавно.

Панкратыч облегчённо вздохнул и юркнул в дом.

Генка потихоньку отошёл от окна и затаился, укрывшись за выступом фундаментной колонны. Вдруг, слабый свет летней ночи, протекающий через подвальное окно, застила тень. Похоже, кто-то сквозь узорчатое железо заглядывал внутрь! Парня пробил холодный пот.

Удар по решёткам! В подвале посыпалась штукатурка, но кованые, добротно сработанные прутья, даже не шевельнулись. Умели в старину строить!

Послышался тяжёлый вздох и удаляющиеся шаги. Всё, тишина. Генка сполз на пол. Ноги его больше не держали.

Долгий стук в окно разбудил Клавку. Борода села на кровать, потянулась, зевнула и посмотрела на будильник. Три часа ночи! Она подошла к окошку, отодвинув занавеску, выглянула во двор. Под окном торчал Генька и махал рукой.

Клавка матюгнулась вполголоса, не сдержав эмоций. Кенты-подельники, палево голимое! Хорошо, что хоть Прохор до утра на смене. Баба отправилась открывать дверь.

- Ты чего дрожишь весь? Не холодно вроде, - Борода изумлённо уставилась на гостя.

Генку трясло крупным ознобом. Зубы его стучали.

- Ва…, ва…, ва…, - мало того, парень не мог говорить.

- Топай в избу, - Клавка поняла, что случилось нечто, из ряда вон выходящее.

Генка последовал в дом. Он, прямо в обуви, прошёл на кухню, уселся на табурет и, схватив графин с водой, стал жадно глотать воду.

Напившись, сказал хрипло:

- Дай закурить.

Борода сунула папиросу гостю, зажгла огонь. Парень жадно затянулся и выпустил через ноздри дым. Ещё, ещё…

Хозяйка не выдержала:

- Где Иван?

- Нет Ивана…. Вышел весь…. Порвали горло Ванюше, - глухо отвечал нежданный посетитель, докуривая до бумажного мундштука.

Клавка крякнула. Присела на корточки, достала папиросу, нервно чиркнула спичкой.

- Точняк?

- Клянусь! Ночью Иван меня поднял. Показалось ему, что снаружи кто-то ходит. Шепчет мне: иди, мол, на шухер к окошку. А я, говорит, схожу, проверю, типа. Вышел Ваня – и всё, с концами! Поначалу возня мне почудилась, но недолгая. Потом кто-то к окну подошёл, по решёткам врезал, аж стены задрожали. Я затихарился.

Выжидал долго, часа два. Нет Шрама. Время уже всё, край! Думаю: будь, что будет. Вылез наверх - никого. Я позвал: Ваня, Ваня! Тишина. Из церкви выхожу, а он в трёх шагах от окошка подвального лежит. Вместо горла – месиво кровяное! Такой вот расклад, Клава. Чё делать-то теперь? – Генкин голос дрожал.

Клавка долго не отвечала, лишь светился в темноте огонёк её папиросы, освещая лицо бабы при каждой затяжке.

- Эх, Ваня, Ваня, бедолага! Упокой Господь душу твою грешную, - тяжело вздохнув, произнесла она.

- Что делать будем? – повторил гость.

- Что делать? Что делать, что делать…. Дай подумать, - Борода потёрла переносицу.

Генка ждал, судорожно смоля третью папиросу подряд. Клавка ходила по дому от стены к стене и лихорадочно соображала, как выкрутиться из сложившейся ситуации.

Наконец, баба махнула рукой Гендосу:

- Собирайся, пошли.

В сенях Борода прихватила топор. Сунула инструмент ничего не понимающему парню, а сама заскочила в сарай. Минут десять Клавка там рылась, зажигая спички и гремя садово-огородным инвентарём. В конце концов, баба нашла то, что ей было нужно - четыре пустых мешка из-под картофеля.

Сунув их подмышку, вышла на двор и кивнула Генке: