sendtoreader.com - Интеллигенция в тумане

Любопытно также, что, возникнув на Ближнем Востоке, в лоне иудаизма, христианство стало постепенно сдвигаться, "дрейфовать" на Запад. Оно начиналось как "восточная" (по месту появления) религия (хотя нужно помнить, что Ближний Восток - особый Восток), однако его будущее было связано с европейской и западной историей. В своем движении христианство как бы дублирует, повторяет "движение" библейского текста и библейских смыслов - с Востока на Запад. При этом оно "забирает" свой Восток с собой и на своей новой родине, требующей живого социального чувства и соответствующих инициатив, оно, христианство, никогда не забывает о своем трансцендентном ядре, о своих "небесах": "Царство мое не от мира сего" (Иоан. 18,36). И на Западе христианство осталось полным , сохранив свою синтезную природу.

Натурализация христианства на Западе помогла европейской цивилизации преодолеть культурную инерцию античности, "порвать" с последней и выйти в новую, средневековую эпоху. "Чужое" поначалу христианство было невосприимчиво к античным культурным штампам, более того, христианские апологеты II-III вв. утверждали новый, христианский религиозный стиль в непрерывной полемике с античностью. (8) При этом они, а затем отцы церкви последующих столетий использовали античный философский инструментарий в своих собственных целях, скажем, для создания христианской догматики.

Античность прививалась к христианскому древу в качестве полезного культурного продукта, порой в качестве чистой культурной технологии, но ствол и корни оставались христианскими. Так "разрыв" с античностью, в целом пошедший Европе на пользу, "разрыв", которым Европа обязана христианству, был смягчен включением античного "избранного" в христианский синтез. Но разве не то же мы видим в Библии?: сначала разрыв с ветхозаветной традицией, а затем, в посланиях апостола Павла, включение христиански переосмысленного Ветхого Завета в Большую христианскую традицию. И здесь Библия предваряет историю христианства и моделирует ее.

В отличие от христианской иные, восточные традиции, которые В.В. Иванов назвал как-то "холодными", не знают "разрывов": их движение напоминает неторопливое течение большой реки, оно "континуитетно". На всем протяжении их эволюции у них сохраняется одна и та же "матрица", один социокультурный фундамент. Это приводит к тому, что Л.С. Васильев называет консервативной стабильностью (9), то есть к господству "наследственности" над "изменчивостью". Напротив, вевропейской истории был реализован иной сценарий, предполагающий одновременно разрывы исторической постепенности и их компенсации, дисконтинуитет и континуитет одновременно.

Итак, при переходе от европейской античности к европейскому средневековью происходит "разрыв" (не будем уточнять, какой по счету - первый или второй) и рядом с прежней, античной, "матрицей" появляется вторая - библейско-христианская. Здание средневековой цивилизации воздвигнуто на новом фундаменте, расположенном, впрочем, не слишком далеко от старого, античного. Античность предоставила строительный материал для западноевропейского средневековья, больше того, до Нового времени она была культурным учителем средневековья, его "набитым бабушкиным сундуком". Тем не менее, оно стояло на своих ногах - на "материнских" ценностях, введенных библейским текстом. Именно христианство преодолело притяжение натуралистических ценностей античности, выведя европейского человека за пределы природного космоса и природного мироощущения греков и римлян. В отличие от античной библейско-христианская картина мира двусоставна, духовно - материальна, опять же сложна и, следовательно, перспективна, а не ретроспективна. В дальнейшем она еще не раз проявит свою скрытую творческую турбулентность.

В XVI-XVII вв. на поднявшейся волне Реформации европейский Запад переживает второе открытие Библии. Библия переводится практически на все национальные европейские языки и становится доступна мирянам, то есть верующему большинству. Ее ежедневно читают в протестантских семьях, над ней медитируют (разумеется, не в восточном смысле), она входит в плоть и кровь миллионов европейцев. В это время Библия явилась еще и букварем: по ней учились читать. Грамотность была необходима протестанту затем, чтобы произошла его личная встреча с Библией, отсюда понятно, почему среди протестантов в XVI-XVII вв. было гораздо больше умеющих читать, чем среди католиков. Согласно М. Лютеру Библия является единственным источником религиозной истины и ее знание - непременное условие спасения.