Бернард Корнуэлл - Языческий Лорд

- Дал, - согласился я, - а потом забрал. Он ее мне одолжил. Я был собакой, а он держал в руках поводок.

- И ты вернешь себе Беббанбург, - заявила она.

- Я пытался и из этого ничего не вышло.

- И ты снова попытаешься, - уверенно произнесла она.

- Если выживу.

- Если выживешь, - согласилась она, - а так оно и будет.

- А семь королей?

- Мы узнаем, кто они, когда они умрут.

Те воины, что покинули меня в Фагранфорде, снова вернулись. Со времени моего отъезда они служили Этельфлед, но один за одним подходили ко мне и еще раз присягали в верности. Он были пристыжены. Ситрик, запинаясь, пытался дать объяснения, но я его оборвал:

- Ты испугался.

- Испугался?

- Что отправишься в ад.

- Епископ сказал, что мы будем навеки прокляты, и наши дети тоже. А Элсвит сказала..., - он замолк.

Элсвит была шлюхой, причем хорошей, в которую влюбился Ситрик и вопреки моему совету женился на ней. Вышло так, что он оказался прав, а я нет, потому что этот брак был счастливым, но в ту цену, что заплатил Ситрику, входило и то, что ему пришлось стать христианином и, похоже, христианином, что боялся жены так же сильно, как и адского огня.

- А теперь? - спросил я.

- Теперь, господин?

- Ты уверен, что теперь тебя не проклянут? Ты снова мне служишь.

Он коротко улыбнулся.

- Теперь напуган епископ, господин.

- Он и должен испугаться, - заявил я. - Датчане заставят его сожрать его собственные яйца, а потом вывернут его наизнанку и не будут торопиться.

- Он отпустил нам грехи, господин, - он запнулся, - и сказал, что мы не будем обречены на муки, если последуем за тобой.

Я рассмеялся в ответ на эти слова и похлопал его по спине.

- Я рад, что ты здесь, Ситрик. Ты мне нужен.

- Господин, - вот всё, что он мог сказать.

Он был мне нужен. Мне был нужен каждый воин. Но прежде всего, мне нужно было, чтобы Эдуард Уэссекский поторопился. Как только Кнут решит изменить планы, если действительно решит, он будет двигаться с молниеносной скоростью.

Все его воины едут верхом и быстро проскачут по Мерсии. Это будет жестокая охота с тысячью охотников, а я стану добычей.

Но сначала мне нужно было его выманить, и потому мы поехали на север, обратно на территорию датчан. Я знал, что за нами следят. Гейрмунд Элдгримсон отправит людей за нами в погоню, и я подумывал развернуться и встретиться с ними лицом к лицу, но посчитал, что они просто сбегут, когда увидят, что мы им угрожаем.

И я позволил им следовать за нами. Понадобится два-три дня, чтобы любые известия достигли до Кнута, где бы он ни был, и еще два-три дня, чтобы его войско добралось до нас, а я не собирался оставаться на одном месте больше, чем на день. И кроме того, я хотел, чтобы Кнут меня нашел. Чего я не хотел, так это того, чтобы Кнут меня настиг.

Мы вошли в датскую Мерсию и подожгли ее. Мы сжигали дома, амбары и сараи. Во всех датских поселениях мы устраивали пепелища, наполнив небо дымом. То были сигналы, указывающие датчанам, где мы, но после каждого устроенного пожара мы быстро перемещались, так что могло показаться, что мы везде. Мы были не против такого впечатления.

Мужчин с этих ферм вызвали служить в армии Кнута, остались лишь старики, юнцы и женщины. Я никого не убивал, даже скот.

Мы давали людям несколько минут, чтобы покинули свои дома, а потом поджигали солому углями из их очагов. Другие замечали дым и убегали до нашего появления, и мы прочесывали полы таких покинутых домов в поисках признаков того, что там недавно второпях копали. Так мы дважды нашли припрятанное добро, один раз - глубокую яму, наполненную серебряными мисками и кувшинами, которые мы разрубили на куски.

Я помню одну из этих чаш, она была достаточно велика, чтобы вместить свиную голову, и украшена изображением танцующих нагих дев. Они держали венки и были гибкими, изящными и улыбались, будто танцевали на лесной поляне просто ради удовольствия.

- Должно быть, римская, - сказал я Этельфлед. Никто из тех, кого я знаю, не смог бы сделать вещь такой тонкой работы.

- Она римская, - подтвердила Этельфлед, указывая на слова, высеченные по краю.

Я прочитал их вслух, запинаясь на незнакомых слогах.

- Moribus et forma conciliandus amor, - произнес я. - И что это значит?

Она пожала плечами.

- Не знаю. Думаю, что amor означает любовь. Священники должны знать.

- К счастью, у нас маловато священников, - отозвался я. Нас сопровождала парочка, потому что большинство наших людей были христианами и желали иметь при себе священников.

Она провела пальцем по краю чаши.