Unknown - prhe

- Давай руку, помогу.

Перекинув ее руку через собственное плечо, мы с черепашьей скоростью потащились в сторону Фалнора. Точнее Южнороссийска.

- Ты вести меня к вожак?

- Да, будешь говорить с ним.

- Он помочь?

- Честно, не знаю. Вряд ли. Твой Герман... не нужен нашей стаей, - пытался я объяснить максимально понятно. Не поймет она про дефицитные ресурсы, которые никто не станет тратить ради спасения одно человека.

- Я говорить... убеждать.

- Крепкая у вас дружба, раз ты так переживаешь за своего Германа на острове.

- Герман... хороший друг... много учить меня ваш речь... рассказывать о своя земля, стая.

- Как мне тебя называть? Ариэль или есть другое имя?

- Человеки... не уметь учить наша речь... не уметь говорить как мы. Мой имя дал Герман... называть ты так меня...

- Нехорошее имя, моя стая не поймет. Давай мы будем называть тебя Сирена? Ладно?

- Сиррена, - по буквам выговорила русалка. - Хороший... имя.

- А много в воде живет таких как ты, алави?

- Много стай... большой и маленький...

- Много это сколько? Сотни, тысячи, миллионы? Герман учил тебя считать?

- Не знать эти слова.

- Хорошо, сменим тему, у твоей стаи есть враги в море? Типа плохих альвов, поклоняющихся кровожадным богам?

- Есть... чудища... они не говорить ни с кем... только убивать и делать плохо всем.

Пройдя песчаный пляж, поднявшись по скалистому утесу, мы оказались у стены Фалнора. Сирена заметно заволновалась при виде полу обвалившихся стен оккупированного русской армией города. Альвы умеют строить на совесть, стену возвели из здоровенных каменных блоков, каждый метра три в длину и около метра в высоту, идеально подогнаны друг к другу. Зазор меньше сантиметра - и палец не просунешь, разумеется, не обошлось без помощи магии. На обрушение стен в нужных для строительства инфраструктуры местах приходится тратить кучу взрывчатки, саперы рыдают кровавыми слезами, когда после очередного подрыва стена лишь чуточку повреждается. А

- Тут жить алфар... нехороший место...не хотеть тут идти.

- Да не бойся, мы тут хозяева, а не альвы. Тебе не сделают плохо, если не станешь использовать магию.

А во что бы ее одеть - возник резонный вопрос. Не своими же майкой и камуфляжными штанами делиться, не подумал. И как докладывать ротному? Что подумает нормальный командир, когда к нему прибегает младший сержант и говорит: ''Мол, товарищ капитан, загорал на пляже, встретил русалку, она отрастила себе ноги, и я привел ее к вам. Она хочет одолжить корабль, чтобы поплыть на необитаемый остров забрать своего ''друга''. Догадываюсь, какая у них там ''дружба'' была...

- Ладно, побудь здесь, никуда не уходи... - да куда она уйдет, в лучшем случае, уползет. - Я схожу за одной вещью для тебя. Поняла?

- А... ходить вместе?

- Тебе без одежды лучше не соваться туда. Я схожу за ней, - если плащ-палатку можно назвать одеждой. - Сиди здесь. Поняла?

- Да.

Оббегал половину Южнороссийска в поисках лишней плащ-палатки или какого-нибудь покрывала, с тяжелыми боями удалось одолжить нужный инвентарь. Возвратился не с пустыми руками.

- Плохо... пахнуть, - начала кривиться водоплавающая.

- Ни хрена себе! Я весь город обыскал, чтобы тебе задницу прикрыть, а ты недовольна...

- Не... ты не понять... алави запах чувствовать сильнее человек... Это запах плохо.

- Придется потерпеть.

Русалка обреченно кивнула, поняв, что деваться некуда, придется немного потерпеть вонь синтетической ткани новехонькой плащ-палатки.

- Пошли... если увидишь что страшное, не пугайся. Главное помни - никто плохо тебе не сделает.

Я вел закутанную в брезент русалку по узким улочкам Южнороссийска, часть завалов до сих пор не разобрали, поэтому шли окольными путями, ловили на себе удивленные взгляды патрулирующих окрестности солдат. В конце пути вышли на один из главных проспектов с широкой мостовая, вымощенной камнем.

Русалка визгнула от внезапно вынырнувшей из-за угла БМП-2, облепленной бойцами, бронемашина, обдав нас клубами вонючего дыма, рванула дальше лязгая гусеницами и беспощадно утюжа древнюю как мамонты брусчатку. По заверениям неких умников Фалнору не меньше двух-двух с половиной тысяч земных лет. Мы разрушили это тысячелетние великолепие в считанные недели. Гринпис негодует.