User - Роман Равдин

все же достал из кармана пристрелочный мазер. В оптический прицел он

отчетливо разглядел склепанную из титановых листов крышу купола. Нажатие

кнопки -- и яркий зайчик на миг засветил все изображение. Это на экран

индика- тора вернулся отраженный титаном радиолуч.

Довольные, они опустились на землю и по достоинству оценили свою

находку. Дерево, открытое с поляны, позволит машине свободно курсировать по

дороге почти целую милю, не теряя из виду макушку секвойи, где будет висеть

ретранслятор. Иначе им пришлось бы из электромобиля тянуть кабель на дерево

-- а тогда машина не сможет разъезжать и прогулки не получится.

Альберт с Полом уже заканчивали конструкцию модели. Они целыми днями

пропадали в мастерских, под их наблюдением рабочие вытачивали, выпиливали,

выплавляли сотни замысловатых деталей этой сложной схемы. Барнет уже

освоился со своим положением и орудовал компьютером не хуже, чем в прежние

времена.

Почти пятиметровой длины экран был постоянно исписан формулами. Перед

тем, как им исчезнуть, Барнет давал сигнал, и запись уходила в блок памяти.

Стоило профессору захотеть, как "перед его глазами" вновь возникала нужная

запись, в которой он мог бы обнаружить ошибку, вкравшуюся в расчеты, или,

скажем, увидеть другой, более удобный вариант решения задачи.

И каждый раз Притт не мог налюбоваться на это занятие своего друга. Он

тихо садился у биотрона, чтобы не отвлекать от работы математика, и делал

вид, будто углубился в свое хозяйство. А сам поглядывал на экран, радуясь

тому, как бегут строчки знаков, как вдруг наступает пауза раздумья...

Дождавшись, когда Барнет, очевидно, решил сделать перерыв, Притт

заговорил:

-- Как ты смотришь, Дэви, на то, чтобы отправиться на прогулку в парк?

-- Опять ты что-то придумал. Ну, конечно, я рад такой возможности.

Однако, боюсь, что она будет весьма и весьма условной...

-- Ты не совсем прав. Условной она будет только в том отношении, что ты

останешься здесь, в лаборатории. Точнее -- твой мозг останется на месте. Но

ведь ты -- Человек Без Оболочки. Значит, ты свободен быть всюду, где

захочешь...

Притт распалился, ухватившись за свою любимую тему -- о всемогуществе

человеческого разума в царстве слепой материи...

-- Придет время, и мозг человека будет витать где- нибудь в Космосе, а

воля его, его прихоть охватят всю Вселенную. Не сходя с места, человек будет

обладать мирами, о которых мы сейчас и понятия не имеем!.. Сегодня

человечество переживает свое детство. Люди летают на планеты Солнечной

системы так же, как ребенок впервые знакомится с комнатами большого дома

родителей... Погибают в результате ошибок пилотов, неисправно- стей

механизмов, от стихии...

А ведь я мог бы отправить тебя в космический рейс, не боясь за твою

жизнь, потому что мозг твой оставался бы здесь, со мной рядом, в то время,

как воля твоя неслась бы сквозь миры... Да, мог бы, уже сегодня, если бы в

распоряжении Земли имелись запасы энергии в пятьдесят, а, может, и в сто раз

больше, чем мы располагаем.

А потому и не можем мы пока обеспечить надежной связи с космическими

аппаратами. Но знай, Дэви, человек приобретет подлинную свободу, когда он

освободится от своей оболочки, от бренного тела.

Об этом подсознательно догадывались древние. И не случайно религия

избрала своим идеалом бестелесное существо -- некий святой дух. В образе ли

человека, животного, но любая религия признает именно дух. Материалисты не

признают духа, но волю человеческого разума считают высшим состоянием

материи...

Все самое страшное, низменное в истории человечества связано с его

телесным существованием. Все делается в угоду плоти, чтобы насытить ее,

согреть, развлечь, произвести себе подобных и как можно дольше протянуть ее

существование за счет поглощения других живых организмов.

-- Значит, ты за бестелесное существование,-- сказал с интересом

слушавший его Барнет.-- Хорошо тебе, как попу, проповедовать загробную

жизнь. Побыл бы ты хоть один день без оболочки!..

-- "Я мыслю, следовательно, я существую" -- ты помнишь слова Декарта?

Твое существование не менее полноценное, чем было оно у автора аналитической

геометрии и философа. Даже определенно продуктивней...

-- Уж не завидуешь ли, старина? Уж не хочешь ли отдать мне свое бренное

тело в обмен на свободу духа?..

Горький оттенок в словах друга вернул Притта с фи- лософских высот на