vika - o d01db937f6c1229d

— будешь убит.

Если нет четко выверенного нравственного закона, законы юридические нормально

действовать не будут. Поголовное воровство, начавшееся в Советском Союзе, было результатом

того, что компартия перестала быть гарантом нравственности. Разворовывание России в 90-х

годах — это советская психология, советское желание обворовать собственное государство,

лишенное способности контролировать и наказывать.

То, что мы называем западной демократией, возможно лишь при многовековом

нравственном воспитании. В приложении к постсоветской России та же самая схема оказалась

катастрофической. Гарантом нравственности после распада Советского Союза могла стать

православная церковь. Любовь и вера в конце концов должны стать гарантом любой

конституции, любых административных и уголовных законов.

Если вдуматься: зачем людям закон? В чем его смысл? Для многих нынешних

чиновников закон превратился в источник наживы. Смысл любого закона на самом деле — это

поддержание справедливости, это регламентация отношений между людьми. Закон должен

77

поддерживать справедливость, а это понятие, в свою очередь, исходит из понятия

нравственности. Человек безнравственный справедливым быть не может, нравственность

является гарантом справедливости. Остается задать вопрос: а что лежит в основе

нравственности? Ответ прост и ясен: любовь и вера.

А все-таки, почему же Высоцкий не смог найти дорогу к Богу, почему не смог обрести

веру? Скорее всего, это было связано с атмосферой хрущевской оттепели. Людям позволили

быть искренними, и коммунистическая догма затрещала по всем швам. Творческая энергия,

непрестанно подавлявшаяся прежде, зажатая жесткими рамками, стала хлестать через край.

Началась эпоха возрождения в масштабах Советского Союза. Опять появилась надежда на

коммунизм и светлое будущее. Резко усилилось поклонение научно-техническому прогрессу, то

есть сознанию.

Люди, наслаждаясь свободой, забыли о Боге. Да, они мечтали о прекрасном, но ведь

понятие прекрасного на самом деле многослойно. Его сердцевиной является любовь и единство с

Творцом. Затем следует душа, которая живет этой любовью, которая чувствует единение со

всеми, сострадает, жертвует, прощает, спасает. Потом — будущее, то есть красота, идеалы,

общение, открытия, творчество. И затем тело — физическое воплощение идей в виде искусства,

архитектуры, материальной цивилизации.

Во время возрождения 60-х годов о любви, вере и спасении души ничего не говорилось.

Вот почему это возрождение должно было захлебнуться, закончиться опустошением. Самые

талантливые должны были погибнуть. Высоцкий был всенародно любимым поэтом. Его песни

посвящены были душе и любви, но энергетика страны неумолимо стаскивала его вниз — к

сознанию, статусу, известности, от которых все больше веяло могилой.

А могли ли быть спасены Маяковский и Есенин? Маяковский — вряд ли. Песня поется

душой, а поэт, по его собственному признанию, ради светлого будущего наступал на горло

собственной песне. Стихи рождаются из души. Разрушение души ради будущего — это

дьяволизм. У любого талантливого поэта душа всегда стоит на первом месте, и деградацию души

он перенести не может. Маяковский, как волевой и умный человек, сам определил для себя путь

в никуда и сам же назначил себе расплату за это. Он чувствовал, как его душа становится все

более холодной.

Невероятная жестокость коммунистов необъяснима с точки зрения психологии,

политики и экономики. Если же знать, как устроен человек, тогда становится понятно: тот, кто

фанатично служит какой-то идее — религиозной, социальной, какой угодно, — всегда будет

жестоким, потому что он служит сознанию и будущему в ущерб душе и любви. Сознание,

оторвавшееся от любви, — это и есть дьяволизм.

У Есенина в душе было больше любви, чем у Маяковского. Есенин раньше

почувствовал, что душа его умирает, и не смог найти выхода. Для него самоубийство было

спасением собственной души.

Могли ли они в то время поверить в Бога? Вряд ли. С одной стороны, все люди

находились в эйфории от поклонения светлому будущему, а с другой стороны, власть постоянно

утверждала, что религия — это опиум. Стоимость всех тех ценностей, которые советская власть

получила, разграбив монастыри, по некоторым оценкам превышала бюджет страны в сто раз.