Пролог

– Найди мальчика и просвети. – А когда Индис был уже в дверях, добавил: – Только не бесплатно, а то он не поверит.

*****

Авантюра не удалась – "дядюшка" Свэрт на дешевый развод не клюнул. Правда, Карст на это особо и не рассчитывал, но другого плана действий у него просто не было, и хотя фиаско было вполне себе ожидаемо, но настроение, все равно, опустилось ниже плинтуса. Покинув Дворец Магов в расстроенных чувствах, Карст Итал уселся в свой экипаж и медленно и печально направился туда, куда направляется любой истинный бакарец, когда душа его смятенна, а он хочет вернуть себе утраченный душевный покой, а именно – на Королевскую набережную.

Для коренных жителей Бакара Королевская набережная являлась таким же сакральным местом, как Невский проспект для коренных петербуржцев – тех, которых, несмышлеными карапузами, их няни, бабушки и мамы водили гулять в Летний сад и первыми сознательными впечатлениями которых были кони на Аничковом мосту, гранитная набережная Фонтанки, Цирк, Михайловский замок, решетка Летнего сада и, наконец – сам сад.

В память же юных бакарцев навечно впечатывался монументальный фасад дворца адмирала Дидэгуса, ажурная решетка сада ресторана "Радуга" и сам ресторан, сильно смахивающий на королевский дворец в Мадриде, о чем юные бакарцы, разумеется, не догадывались, дворец Великого Князя, конная статуя Императора Клавдиана – собирателя земель, монументальный фонтан Августина и прочая, прочая, прочая…

Немного прокатившись, Карст расположился за столиком уютного открытого кафе, с прекрасным видом на набережную. После короткого совещания с официантом, материализовавшимся у столика в ту же секунду, как маг устроился в кресле, а может даже за мгновение до этого события, они пришли к консолидированному мнению, что для этого времени суток, когда относительная утренняя прохлада сменяется дневным зноем, лучше всего подойдет терпкое исфанское вино, кабирский сыр, составляющий неразрывную пару исфанскому терпкому, и черный ароматный кофе, бодрящий и оживляющий до такой степени, что мог бы использоваться некромантами для подъема мертвецов.

Получив заказ, Карст пригубил вина, съел крохотный кусочек сыра, запил это великолепие глотком крепчайшего, черного-пречерного кофе и впал в не менее черную меланхолию. Причина ее была банальна – маг не знал, что делать дальше.

Если называть вещи своими именами, то с прискорбием следует признать, что Свэрт Бигланд его послал. Мягко, ненавязчиво, можно сказать – нежно, но послал. А в каком направлении продолжать поиски, Карст, просто-напросто, не представлял. Перед его внутренним взором замаячил тупик, в виде огромной, жирной задницы. Ввиду отсутствия альтернативы, придется обращаться за помощью к отцу, а это не самый лучший ход. Это – худший ход, но, к сожалению, единственный, который просматривается.

Дело осложнялось тем, что Эрфан Итраван был человеком честным, неглупым и дотошным. Повадками походил на бульдога – если вцепится, то мертвой хваткой – оторвать можно только вместе с челюстью. Он, впрочем, как и Свэрт, в сказочку со Львиной пещерой ни разу не поверит. Но, в отличие от главы Гильдии Магов, которому все это параллельно – как совсем неправильно представлялось юному банкиру, папаша начнет копать. Выяснится связь Карста с Гистасом Грине.

Отец на этом не остановится, начнет выяснять, как образовалась эта противоестественная, с его точки зрения, связь. А как иначе он может отнестись к тому, что маг служит бездарному нелегально, без ведома Гильдии? В лучшем случае, это противоестественная связь, в худшем – предательство! Наверняка выпытает подробности – он сможет… Всплывут обстоятельства вербовки. Карст помотал головой и даже тихонько застонал, представив, какой грандиозный скандал закатит ему папаша – человек твердых моральных принципов, верящий в братство магов и прочую, тому подобную, романтическую хрень.

Но, скандал – скандалом, а главное – последствия. В лучшем случае взаимовыгодное сотрудничеством с Гистасом придется прекратить и жить на одну зарплату. В худшем – если отец пойдет в своей дурацкой принципиальности до конца, можно лишиться лицензии, а следом за ней бакарского дома, остатков денег и, самое главное – Твили! Никаких иллюзий Карст не питал. Несмотря на то, что он нравился девушке, жить с нищим она не станет… да и на одну зарплату, пожалуй, тоже.

Ситуация складывалась отчаянная. Никого, кроме отца, кто мог бы чем-нибудь помочь, Карст не знал. Обращаться же к Эрфану – смерти подобно. Если же ничего не делать и не искать эту демонову Пирамиду, то Гистас не простит отсутствие результата – маг ощущал это так же отчетливо, как дуновение теплого ветерка, ерошившего его волосы. Судя по тому, что Карст почувствовал во время их короткой встречи, "Пирамида Света" была для Гистаса вопросом жизни и смерти, никак не меньшим, чем для него Твили. Так что, если ничего не делать, то исчезновение любимой тоже будет только вопросом времени, а Карст не представлял жизни без нее. Она была для него, как наркотик. Эйфория, когда девушка с ним, ломка – если нет. Карст был до того погружен в свои горестные размышления, что чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда за спиной раздался негромкий, доброжелательный голос: