Пролог

– … двенадцать пятерок Серого Цеха – это тебе не хрен собачий!..

– … Змей завалил Филиппа со всей охраной!..

– … насрать на Филиппа!.. он всех цеховиков завалил!

– … себе на голову, козел! он не ждал!..

– … сам баран!.. а цеховики с охраной тоже не ждали!?..

Подобные разговоры, с незначительными вариациями, происходили по всей площади. Тревожное ожидание нарастало. Полдень близился, народ волновался и ждал дальнейшего развития событий. И они не заставили себя ждать. Со стороны улицы Старая Канава появились двое мужчин, идущих, не побоимся этого выражения – рука об руку! Сразу надо уточнить, что такой способ передвижения не имел никакого отношения к противоестественным сексуальным проявлениям. Если пользоваться терминологией "Нашей RUSSIA" – никакой гомосятины!

Первым, на пол корпуса впереди, следовал согнутый в три погибели, Аслам Фахлафтах, практически касаясь земли лицом. Его левая рука безвольно болталась, причем углы, под которыми она раскачивалась, недвусмысленно указывали на то, что сломана она не в одном месте. Правая же рука Аслама, за которую его неторопливо и вел Змей, была взята на излом. Причем взята так, что по красному лицу и выпученным глазам папенькиного сыночка было ясно, что во-первых – ему очень больно, а во-вторых – ни малейшего движения не контролируемого Гистасом Грине, он сделать не может.

По мере сокращения расстояния между таверной и приближавшейся к ней группой товарищей, состоявшей из конвоира и конвоируемого, гул голосов, стоявший над площадью, стихал и ко входу они подошли в полной тишине. Не глядя по сторонами и не меняя неторопливого темпа движения, Змей заставил младшего Фахлафтах подняться на крыльцо. Как сразу догадались присутствующие, для того, чтобы им было лучше видно все происходящее. Шоу, начавшееся вчерашним вечером, продолжалось. Потребности людей просты и неизменны, как среди, так называемой – элиты, так и среди простого народа, как многие тысячи лет назад, так и сейчас, как на Земле, так и во множестве внешних миров, и эти потребности – хлеба и зрелищ! И Змей, то ли случайно, то ли намеренно, потребность в зрелищах для своих будущих подданных, по мере сил, удовлетворял. И посмотреть, честно признаемся, было на что!

Первым делом Гистас сломал Асламу руку, за которую и вывел его… чуть не вырвалось – в люди. Нет-нет, конечно же, не в люди, а на "подиум". Сделал он это, естественно, для того, чтобы папенькин сынок ею не размахивал и не мешал дальнейшему процессу. Обезручив Аслама, Змей все так же неторопливо обезножил его, нанеся два молниеносных удара ногами по голеням несчастного, после чего тот рухнул на крыльцо, как подкошенный.

И не мудрено – не очень-то постоишь на сломанных ногах. Аслам упал на грудь, сильно разбив при этом лицо – выставить руки, для смягчения падения он не мог, в виду того, что они уже были сломаны раньше. Правя – только что, на глазах благодарных зрителей – здесь нет никакой иронии, как уже упоминалось, зрелищами рядовые мафиози и прочие небогатые жители Бакара, избалованы не были и были рады любому представлению, не говоря уже о таком захватывающем! И соответственно, эти самые зрители были благодарны труппе, разыгравшей перед ними такой замечательный спектакль. Степень приязни публики к Змею, как к одному из главных героев сериала, росла прямо на глазах. Попутно отметим, что все эти костедробительные события не вызывали среди собравшихся особого сочувствия к несчастному Асламу Фахлафтаху, а если быть предельно откровенным – то вообще никакого. То ли времена были такие, то ли контингент зрителей особо специфическим, но… из песни слово не выкинешь – интересно им было, а жалко второго главного героя не было.

Возвращаясь к поломанным рукам, отметим, что если про правую все было известно, то про левую – ровно наоборот – неизвестно, когда и где она была искалечена. Резюмируя можно сказать, что травм и мучений, уже полученных Асламом, обычному, гражданскому человеку с избытком хватило бы на всю жизнь, а может еще и осталось бы, но для "папенькиного сынка" все только начиналось…

Неуловимым движением Змей выхватил из-за спины два меча. Он действовал до такой степени быстро, что собравшимся показалось, будто клинки просто материализовались у него в руках, Теми же стремительными, порхающими, почти что незаметными глазу движениями, он в мгновение ока срезал с распростертого на крыльце Аслама одежду, а затем, перевернул его на спину. Сделал он это ногой, брезгливо, как кот трогающий лапой воду.