Schisma - Графомания, как она есть. Рабочая тетрадь

Кто проводил политинформации, тот знает, с каким трудом надо продираться через эти бесконечные «вши», «щи» и прочие «мощи», как вязнет в них язык, как хочется уснуть под монотонное «шшшш», и как теряется смысл текста уже на середине первого предложения.

Почему графоманы с маниакальным упорством продолжают насыщать эпизоды боевых и любовных сцен этими безумными «вшами» и «щами»?

Потому что, как всякие носители русского языка, они безошибочно определяют фоносемантику этого звука. Им хочется сделать врагов беспощадными , героя мощным и бесстрашным , а чувства возвышенными . Им хочется, чтобы все женщины мира воскликнули: «Вот это — Мущщщина !». Им хочется шарман и шикарно .

А вот о второй и третьей особенности шипящих графоманы либо не знают, либо не помнят. Читать написанное вслух или проговаривать про себя полагают не то оскорбительным, не то попросту ненужным.

И вот он, результат:

Почувствовавший поддержку (здесь «ж» читается, как [ш] — sic!) Артёма, Данила мощнейшим (!) движением руки решительно обезглавил ещё одного противника. Последний шарахнулся прочь, в прилегающие заросли.

Рыдайте, бабы.

Итак. Для чего же всё-таки нужна опция «Статистика» в программе Word? Записывайте правило: в боевых и любовных сценах на 250 символов с пробелами разумно употребить 1 (один!) звук [ш] или [щ]. Один — на двести пятьдесят символов с пробелами, повторяю. Максимум — два. Динамика сражения и любовного акта входит в противоречие с фоносемантикой шипящих. Постельные и боевые сцены должны читаться на одном дыхании.

Шипящие нужны для другого: для непринуждённого создания обстановки домашнего уюта; для размышлений о судьбах несчастной родины; для вынашивания планов страшной мести; для пародирования канцелярской речи; для нагнетания атмосферы шабаша или вопиющего преступления.

Повторяю: для создания атмосферы. Но не для движения. Для размышлений, но не для действия. Для пародирования прямой речи, но не всерьёз в речи от автора. Звук [ш] очень коварен. «Чшшш», — говорит нянюшка, баюкая дитятку. И (не дадут соврать молодые матери) засыпает вместе с младенцем сама.

Если угодно, это намёк. Отказ от большого количества шипящих дисциплинирует и автора, и текст. Лично я, пока писала эту часть лекции, с трудом удерживала мысль.

В словах: конечно, скучно, пустячно, девичник, тряпочный, скворечник , а по Розенталю ещё и прачечная , а по старинке ещё и булочная вместо [ч] следует читать [ш].

В словах: что, чтобы, ничто вместо [ч] следует читать [ш].

В женских отчествах на «-ична» [ч] следует читать [ш].

В словах: мужчина, перебежчик вместо [ж] следует читать [щ].

В словах: жёстче, хлёстче, хлестче вместо [стч] следует читать [щ].

В словах: грузчик, резчик, извозчик, заказчик, подписчик, счёт, песчаный счастливый вместо [зч] и [сч] следует читать [щ].

Выводы, разумеется, сделаете сами.

Итак, у меня есть несколько серьезных замечаний к этому тексту.

Необоснованно объединение [ш] и [щ]. Эти звуки, конечно, близки, но по фоносемантическим параметрам они различаются.

Я проверила ваши «фоносемантические» утверждения по настоящим фоносемантическим таблицам Журавлева. И вот что получилось.

[ш] по шкале «большой — маленький» имеет индекс 3.2 (это практически середина шкалы, выраженным признак считается, если индекс меньше 2,2 и больше 3,8). «слабый — сильный» (это вы имели ввиду под «мощный»?) — 3.4.

Эти индексы показывают, что звук скорее никак не охарактеризован по этим признакам.

По шкале «величественный — низменный» (в ваших терминах — «возвышенный») — 4.0. Это значит, что этот звук ассоциируется как раз с низменным.

Итого: три серьезные ошибки в трех утверждениях.

«Нежный — грубый» (в ваших терминах — «звук домашнего уюта, нежности и приглушенных тонов») — индекс 3.2. Опять же, звук никак не охарактеризован.

По шкале «женственный — мужественный» индекс 2.8. Опять же, звук скорее никак не охарактеризован по этому признаку.

«Основательный» — это, как я понимаю, то же, что и в терминах фоносемантики — «простой»? По шкале «простой — сложный» звук [ш] имеет индекс 3.1 То есть он, опять же, никак не охарактеризован.

По шкале «безопасный — страшный» индекс 4.2. «Гладкий — шершавый» — индекс 4.1.То есть звук [ш] воспринимается скорее как страшный и шершавый, нежели как безопасный и гладкий. Браво, первое попадание есть. Однако нет никаких оснований утверждать, что это его свойство проявляется только в сочетании со звуком [р].