Джеймс Райан - Погодите, как вы сказали?

В общем, как показывают наши злоключения с Сэмом, слишком просто упустить из виду то, что в данной ситуации по-настоящему важно. Иногда мы слишком погружены в рутину, чтобы осознать это. Иногда нам не хватает уверенности в своих способностях и мы суетимся по поводу незначительных мелочей, вместо того чтобы взяться за трудное и сложное дело, которое в данный момент требует нашего внимания. Иногда мы находимся в таком напряжении, что просто не в силах сосредоточиться и любая мелочь отвлекает нас. Во всех подобных ситуациях очень полезно спросить себя: «Что по-настоящему важно?» Такой вопрос поможет вам вырваться из рутины, набраться отваги для трудного дела и вернуть себе достаточно самообладания, чтобы здраво оценить, что в данный момент действительно важно. К счастью, наше приключение закончилась благополучным рождением Сэма и через какое-то время даже стало поводом для семейных шуток. Хотя готов признать, что Кэти (и ее родителям) потребовалось чуть больше времени, чтобы по достоинству оценить всю комичность наших идиотских поступков — ну, хорошо, пускай моих. Вскоре после рождения Сэма у нас в семье не раз заходил разговор об обстоятельствах его появления на свет, и я говорил что-нибудь вроде: «А все-таки согласитесь, это хоть чуточку, но забавно, что мне тогда приспичило сэкономить на парковке, а? Правда? Ведь правда же?»

На работе или в школе столь же полезно задавать себе и другим вопрос, что в сложившейся ситуации нам действительно важно. С его помощью мы не дадим себе отвлекаться на пустые рассуждения и сторонние темы и сможем фокусироваться на насущных и первостепенных задачах, которые требуют решения. Вспомним хотя бы акушерку, которая предложила вызвать лечащего врача, или самого врача, которому хватило всего две минуты, чтобы сориентироваться, что нужно делать. Определенно, и акушерка, и врач, когда оценивали обстановку, в той или иной формулировке задали себе вопрос: «Что по-настоящему важно?»

Или вернемся к моему бывшему боссу, главному судье Верховного суда США Ренквисту, который умел не выпускать из виду главного. Как я уже писал в первой главе, вскоре после окончания юридического факультета я год проработал в канцелярии верховного судьи Ренквиста. Частью моих (и двух других клерков канцелярии) обязанностей было готовить главного судью (шефа, как мы между собой называли его) для выступления в прениях сторон. Для этого нам приходилось прочитывать многочисленные записки по делу, подготовленные адвокатами сторон, дополнительные документы и экспертные заключения, которые готовились для amicus curiae , «друзей суда» — так называются группы защиты интересов или представители правозащитных организаций, которые могут предоставить дополнительные или экспертные сведения по тому или иному аспекту разбираемого дела. В общей сложности по каждому делу набирались многие сотни страниц печатного текста, а судья и его помощники во время подготовки к часовому выступлению в прениях должны были проштудировать всю кипу материалов.

Большинство других судей просили своих помощников готовить к слушанию дел записки, или меморандумы судейской скамьи, где суммируются все факты и история разбирательства по делу, а также вкратце приводятся аргументы сторон, отраженные в его материалах. В заключительной части меморандума обычно дается анализ существа дела и возможные вопросы представителей сторон. А меморандумом судейской скамьи мы называли этот документ потому, что судьи брали его с собой на скамью, где должны были находиться во время прений. Как вы догадываетесь, меморандумы получались довольно объемные, и, чтобы составить их, требовалось потратить уйму сил и времени.

Зато наш шеф не требовал от нас составлять меморандумы судейской скамьи, что было одной из множества бесподобных и восхитительных сторон работы в его канцелярии. Вместо чтения меморандума главный верховный судья Ренквист готовился к прениям, совершая прогулки по ближайшему кварталу с клерком, ответственным за подготовку к рассмотрению соответствующего дела. Единственное, что в этом обычае шефа несколько нервировало нас, его сотрудников, так это что никогда нельзя было заранее знать, когда состоится прогулка. (Что касается меня, то существовала еще и очень реальная возможность выставить себя полнейшим кретином перед главным судьей Верховного суда США.) Нам сообщали только, к какой дате следует подготовиться для беседы с шефом о конкретном деле, но мы оставались в полном неведении, в какой момент, начиная с этой даты, раздастся звонок с приглашением пройтись с ним.