Алексей Корюков - В огненной купели

– И что, воровали?

– А как без этого, всегда найдутся любители поживиться, прихватить себе больше, чем полагается. Поймают жучка, обвяжут его суровой ниткой под брюхом и засунут в отверстие кружки, куда золото ссыпалось. Понятно, делали это ночью, тайком от артели и штейгера, то есть старшего, который руководил артелью, у костерка где-нибудь, не в избушке. Жук пролезет в дырку, уцепится лапками за золотую крупицу, а вор его тянет за нитку. Насекомое, понятно, пытается удержаться и не отпускает её, так его и вытащат вместе с золотом. И снова его туда же, в отверстие, посылают за новой крупинкой. Так и натаскает жучок на выпивку этим жуликам. Но такие случаи были редко, вороватые люди не приживались в артели, всё равно раскусят их и выгонят с позором.

– А как у вас было организовано всё? – переспросил я собеседника.

– Отец мой обычно объединял в артель две – три семьи, тех, кого хорошо знал. Шахты, дудки и шурфы обычно били опытные мужики, а на промывке песка участвовали и женщины и подростки, а порой даже дети. Всем работы хватало! Кто воду качает, кто песок шурудит. Песок и галечник вода смоет в отходы, а золото оседает на дне машерта. Туда запускают ртуть и собирают его в кружку. Если свинец попадёт, это тоже тяжелый металл, то его выжигали серной кислотой, она золото не растворяла. Другие примеси, например, слюду, выжигали при плавке. Чистое золото после сдавали в контору, получали боны и делили на всех, согласно выработанным трудодням.

Были тогда и начальники участков, которые отводили места добычи и контролировали сдачу золота. При хорошей добыче начальник сам порой делал съём металла. Это всё делалось, чтобы не продавали золото перекупщикам. Были всегда такие ловкачи, поднимут цену чуть повыше казённой и скупают его, а после перепродают ещё дороже и большую выгоду имели. Особенно они гонялись за самородками.

– А вам попадались?

– Нет, не случалось. Крупинки большенькие снимали, а самородков не находили.

А вот Иван Коновалов, наш знакомый, однажды нашёл такой весом около шестисот грамм. Иван Рякшин в году тридцать девятом нашёл, кажется на втором увале, самородок около килограмма.

– А вы знали семью Храмковых с Большой канавы?

– Как же, знал. Тоже старатели были, кержаки. Семья у них была большая, так что они в основном семьёй и работали.

Я припомнил случай, как Сашка Храмков, он был моим одногодком, хвастался в школе, что нашёл самородок, величиной с его большой палец. При этом он показывал свой корявый загнутый палец, угощал нас конфетами, что-то типа подушечки, и говорил хвастливо: «Тятя обрадовался, похвалил за острый глаз и купил мне целый килограмм!».

После мой товарищ по школе Василий Васильев, который жил рядом с Сашкой, говорил, что Храмковы постоянно мыли золото на Леснушке, и что Сашка, видимо, там и нашёл свой самородок. «А другие соседи, – продолжал Васильев, – Тюменевы, Фёдор и его отец, пробили шахту прямо в нашей улице, у своего дома. Нароют песка, и у речки моют золото напротив своих окошек. Потом закидают шахту брёвнами и досками, чтобы скотина не провалилась и до следующей добычи».

– Да, – подтвердил мой собеседник, – была там у них шахта, прямо в улице. Быньги на золоте стоят, кругом всё подрыто. Но мы, в основном, мыли на Старом Быньговском пруду и около Горловского. Там добывал золото и мой дед Савва Антонович. Работал удачно и выстроил дом. Но были и такие «добытчики», потрафит ему с золотом, начинают пьянствовать или в картишки играть. – Родион Еремеевич улыбнулся, погладил бороду. – Был такой Архип Николаевич Заворохин, весёлый человек. Подкопил однажды денег, поехал на ярмарку коней купить. А там наскочил на картёжников и стал играть, любил он это дело.

– Так ведь там шулера собирались! – заметил я, – специально приезжали в это время, простаков ловить. Много об этом написано в книжках. Что ж он, не знал об этом?

– Да, как не знал, но азартный был человек. Вот он им и проиграл все деньги, и даже пиджак свой. Один из игроков сжалился над ним, вернул пиджак и денег на дорогу дал, так и приехал Архип ни с чем! А однажды, здесь уже, добыл золотишка, дом новый построил, но попал по-пьянке к картёжникам, стал играть и проиграл свой новый дом. Приходит и говорит жене: «Давай собирайся, переезжаем в старую избушку! Я ведь дом-то проиграл!».

«Да ты совсем ополоумел, пьяница!» – запричитала жена. «А, …ничего, что его жалеть, он же ещё не конопаченный!»

Посмеялись. Я, в свою очередь, припомнил, как брат рассказывал про другого старателя Петра Маркина, который также азартный был игрок. Как начнет проигрывать, всё спустит с себя – и коня, и кашовку и даже тулуп свой! А однажды проиграл дом вместе с огородом и задами, но где-то занял червонец и отыгрался.