Павел Троицкий - Афонские встречи

Таким образом, мы исследовали все ответвления дороги и были твердо уверены, что идем единственно правильным путем. Уже начало смеркаться, когда мы подошли к вырубкам. В темноте было нелегко отыскивать теряющуюся дорогу, но мы твердо следовали ей, пока она не сделала тот же самый финт, что и ее младшие родственники, то есть просто исчезла в этих вырубках. Вероятно, дорога и вела к этим лесозаготовкам. Но по карте недалеко должен был находиться монастырь Зограф, и, быть может, нам при свете удастся отыскать тропинку к нему? Уставшие, мы легли рядом с дорогой: благо у нас были туристические коврики. Ночевка была не очень радостной. Дело в том, что тогда вся Греция страдала от сильнейшей засухи, а у нас осталась неполная полуторалитровая бутылка воды. Кроме того, было ясно, что ночевать придется по соседству с кабанами и шакалами. Рядом была тропа, по которой измученные жаждой животные шли куда-то в лес, где остался еще не пересохший ручей или небольшая лужа. По дороге нам попадались и шакалы, и обнаглевшие в последнее время кабаны. Кроме того, нас, северных жителей, всегда смущает наличие гадов и всяких недружелюбных насекомых типа скорпионов.

Но усталость взяла свое, и мы уснули, махнув рукой и на кабанов, и на волков, и на всякую нечисть. Усталость неплохо примиряет с окружающим миром. Утром оказалось, что мы спали на развилке и рядом находились обломки указателя, на котором было написано «Зограф — Есфигмен». Дело в том, что новые дороги выполняют еще одну недостойную миссию: они сокрушают на своем пути старые, веками существовавшие тропы; уничтожают целые куски дорог, которые с любовью многие десятилетия выкладывали предшественники нынешней афонской братии. Поэтому мы, сориентировавшись по карте, решили идти по руслу пересохшего ручья, который точно выведет к Зографу. Пока мы шли по ручью, Костя вспоминал многочисленные случаи из своей охотничьей практики. Ему приходилось бывать в разных переделках. Вот наконец мы нашли небольшую лужицу, уцелевшую благодаря каменной нише, — очевидно, место паломничества представителей здешней фауны. Мы немного поели, именно немного, потому что есть почему-то особенно и не хотелось. Снова пошли и тут за поворотом увидели буквально чудо.

Когда человек живет в квартире с водопроводом и даже ванной, которую всегда можно наполнить, он перестает ценить эту благодатную жидкость, дающую жизнь человеку. Да и вообще современный человек разучился ценить маленькие радости жизни, которые дает Бог. Какое значение имеет для нас источник холодной воды, когда в любом лотке можно в случае необходимости купить бутылку? Да и погода — жара или холод — нас особенно не волнует: есть у нас и кондиционеры, и нагреватели.

Мы, конечно, не мучились еще от жажды, но хорошо поняли чувства падающего с ног странника, мечтающего только о глотке воды, когда он видит посреди высохшей реки маленький родник. Эта ниточка живой воды вышла наружу среди камня и маленькой струйкой бьет, подобно пульсу. В масштабах вселенной его колебания ничтожны, но для человека биение сердца — то, без чего жизнь невозможна. И этот маленький родничок сумел собрать литров двести влаги в естественном микроводоеме, а после, через несколько метров, таким же непостижимым образом просто исчез в камне.

Современный человек ничего не хочет знать о чуде. Он так старается обезопасить себя от всего: от капризов природы, от всяких неожиданностей, что не может понять, какое это чудо — родник посреди пересохшего русла. Мы защитились от природы, а через это защитились и от Бога, от Его забот и гнева. От радости глотка из лесного источника и от страха перед ураганами, цунами и наводнениями. Паломничество дает нам возможность не только приложиться к святыне, но и почувствовать, что Бог не просто Создатель природы, но и Промыслитель, заботящийся и о нас, и о всей твари. Еще и Смиритель. Я слышал рассказ, как несколько московских бизнесменов весьма опрометчиво отправились по афонской дороге, не запасшись таким простым продуктом, как вода. Так вот, после того как им пришлось несколько часов идти под палящим солнцем и промучиться от жажды, они с величайшим наслаждением пили воду, почерпнутую из лужи фуражкой. В луже той водились головастики, но бизнесменов это нисколько не смутило, и думаю, что радости им этот напиток доставил больше, чем самое дорогое вино в самом лучшем московском ресторане.

Когда мы выбрались наконец к Зографу, нам не нужно было мягких кроватей в архондарике. Мы попали к концу службы и после трапезы вытянулись на пару часов на скамейке около монастыря. Потом была не очень трудная дорога к Ватопеду, мимо местечка, называемого «хери» (рука), где заботливые отцы поставили целый монумент-указатель с изображением руки. Дань всем блуждающим по путающимся афонским тропинкам.