Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – II

До известной степени и с определенной точки зрения это может быть верным; но, само по себе, это объяснение также частично и не вполне удовлетворительно. Его сторонники в недостаточной мере учитывают человеческое сознание и человеческий взгляд на вещи, из которых нам приходится исходить; они не могут показать нам провозглашаемую ими гармонию, а значит, не могут убедить нас или ответить на все наши вопросы. Они просто пытаются противопоставить нашему острому ощущению реальности зла и несовершенства, которое преследует человека, бесстрастную интеллектуальную концепцию; более того, они не придают никакого значения психическому элементу в природе, стремлению души к свету и истине, к духовному завоеванию, к победе над злом и несовершенством. Сам по себе, этот взгляд на мир немногим лучше общеизвестной доктрины, гласящей, что всё сущее совершенно, так как всё безупречно предопределено божественной Мудростью. Мы начинаем, возможно, с большим оптимизмом и легкостью смотреть на вещи, однако шокирующие факты боли, страдания и борьбы, постоянно тревожащие наше сознание, никак не объясняются; в лучшем случае делается оговорка, что в божественном первоисточнике есть разгадка необходимости всего этого зла и страданий, но человеку она недоступна. Подобное объяснение не может нас в полной мере удовлетворить, поскольку, как бы невежественно ни проявлялись наше недовольство и наше стремление, как бы ни были сумбурны их ментальные мотивы, они должны соответствовать какой-то божественной реальности, таящейся в глубинах нашего существа. Божественное Целое, которое совершенно за счет несовершенства своих частей, само рискует оказаться лишь относительно совершенным, поскольку представляет собой только стадию некоего процесса, который еще не достиг своего завершения; это нынешняя, а не финальная Целостность. Здесь применимо греческое изречение: Theos ouk estin alla gignetai , Божественное еще не родилось, оно только формируется. В этом случае реальное Божественное должно быть скрыто внутри нас или же, возможно, превосходить нас и пребывать над нами; и тогда подлинным решением становится нахождение Божественного внутри себя и над собой, становление столь же совершенным, как Оно, достижение освобождения благодаря уподоблению ему или обретению закона его природы, садришья (sādṛśya) , садхармья (sādharmya).

Если бы человеческое сознание было обречено вечно чувствовать несовершенство и принимать его как закон своей жизни и фундаментальный характер своего существования – речь идет об осознанном принятии, которое на уровне нашей человеческой природы сравнимо с бессознательным принятием животного, продиктованным его природой, – тогда мы могли бы сказать, что достигли пределов божественного самовыражения в нас; мы также могли бы поверить в то, что наши несовершенства и страдания служат общей гармонии и совершенству вещей, утешая себя этим философскими рассуждениями, способными несколько заглушить нашу боль и тоску, и соглашаясь шествовать по изобилующей ловушками жизненной стезе настолько рассудительно и осмотрительно или настолько философски дальновидно и смиренно, насколько это могут позволить наша ущербная ментальная мудрость и наши нетерпеливые витальные части. Или же, находя прибежище в более утешительных обещаниях религии, мы могли бы со смирением принимать всё как волю Бога, веря или надеясь на воздаяние в Раю, где мы будем жить более счастливой жизнью и обладать более чистой и совершенной природой. Но в нашем человеческом сознании и его процессах существует некий глубинный фактор, который, не менее чем рассудочность, делает человека принципиально отличным от животного; у нас есть не только ментальная часть, осознающая несовершенство, но также и психическая часть, отвергающая его. Законом нашего бытия является не только несовершенство, против которого восстает наша душа, но и ее нежелание мириться с ним, как с законом жизни на земле, ее стремление к устранению всех недостатков нашей природы, и не только на далеких небесах, где невозможно не быть совершенным, но и здесь и сейчас, в земной жизни, где совершенства нужно добиваться, развиваясь и борясь; эта неудовлетворенность и это стремление также божественны. Они наполнены светом внутренней энергии, поддерживающим их в нас для того, чтобы Божественное не только присутствовало в наших духовных тайниках как скрытая Реальность, но и могло обнаруживать себя в процессе эволюции Природы. В свете этих рассуждений мы можем допустить, что всё безупречно движется к божественной цели, будучи направляемо божественной мудростью, следовательно, каждая вещь идеальна с точки зрения выполнения своей функции; но мы считаем, что этим божественный замысел не ограничивается. Ибо только то, что может быть и еще будет, оправдывает, придает подлинный смысл и обоснованность тому, что есть. Мы, конечно же, можем поверить, что с точки зрения божественного провидения, вещи, помимо своего внешнего облика и внешнего значения, которые только и может уловить наш нынешний ум, обладают иной, более тонкой и глубокой реальностью, составляющей их истинное содержание и подлинную тайну и оправдывающей их нынешнее состояние: но мы не можем удовлетворяться этой верой, так как поиск и обнаружение духовной разгадки вещей является законом нашего бытия. Признаком обнаружения этой разгадки становится не философско-интеллектуальное одобрение нынешнего положения вещей и не смиренное или мудрое принятие их несовершенства на основании того, что в них скрыты недоступные нам божественный смысл и божественное намерение, а восхождение к духовному знанию и силе, которые способны трансформировать закон, феномены и внешние формы нашей жизни, делая их всё более и более соответствующими этому смыслу и намерению. Вполне разумно и правильно уметь невозмутимо переносить страдания и гнет несовершенств, видя в этом непосредственное проявление Божественной воли или закон, которому сейчас подчинена наша природа, но при условии, что мы также Божественной волей в себе считаем намерение превзойти зло и страдание, превратить несовершенство в совершенство и подняться на уровень более высокого закона Божественной Природы. В нашем человеческом сознании есть образ идеальной истины бытия, божественной природы, зарождающейся божественности; по отношению к этой более высокой истине наше нынешнее несовершенное существование может быть названо небожественной жизнью, а установленные в мире условия, с которых мы начинаем, – небожественными условиями; несовершенства мы должны воспринимать как первоначальные искаженные образы божественного бытия и божественной природы, которые, в конце концов, должны обрести свое подлинное выражение. Именно скрытая Божественность, Сила внутри нас зажигает пламя стремления, рисует образ идеала, не позволяет нам смиряться с действительностью и заставляет срывать искажающие покровы и обнаруживать или, по словам ведических риши, придавать форму и делать зримым Бога в проявленном духе, уме, жизни и теле этого земного создания. Наша нынешняя природа может быть только временным явлением, наше несовершенное состояние – отправной точкой и исходной позицией для достижения более высокого, широкого и величественного состояния, которое будет божественным и совершенным не только благодаря пребыванию тайного духа внутри, но также и его проявлению в самых внешних формах существования.