Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – II

Когда мы говорим, что всё является божественным проявлением, даже то, что мы называем «небожественным», мы имеем в виду, что в своей глубинной сути все вещи божественны, даже если их внешний облик смущает или отталкивает нас. Или, облекая это в формулу, с которой легче согласиться нашему уму, двойственно воспринимающему мир, можно сказать, что во всём есть присутствие, изначальная Реальность – «Я», Божественное, Брахман, – которая извечно чиста, совершенна, блаженна, бесконечна: на ее бесконечность никак не влияют ограничения относительных вещей; ее чистота не пятнается нашей греховностью и злобой; ее блаженство не затрагивается нашей болью и страданием; ее совершенство не уменьшается из-за ущербности нашего сознания, знания, воли, единства. В Упанишадах божественный Пуруша представляется в разных образах, в том числе и в образе единого Огня, который вошел во все формы и принял облик каждой из них, он уподобляется Солнцу, бесстрастно озаряющему всё и не затрагивающемуся теми несовершенствами, на которые падают его лучи. Но такого рода утверждения недостаточно; оно, в конечном итоге, оставляет проблему нерешенной. Возникает вопрос: почему то, что само по себе вечно чисто, совершенно, блаженно и бесконечно, должно не только мириться, но и как будто бы даже поддерживать и поощрять проявление ограниченности и несовершенства, нечистоты и страдания, лжи и зла, – это утверждение указывает на двойственный характер существования, но никак не решает саму проблему. Если мы просто оставим эти два диссонирующих аспекта существования в присутствии друг друга, то, скорее всего, придем к выводу, что их невозможно примирить; нам останется тогда только прилагать максимум усилий для сохранения углубляющегося чувства радости, даруемого чистым и сокровенным Присутствием, и насколько возможно гармонично взаимодействовать с диссонирующей действительностью, пока не сможем установить в ее владениях закон ее божественной противоположности. Или же нам придется искать, скорее, освобождения или бегства от жизни, чем решения проблемы. Ибо мы можем сказать, что только внутреннее Присутствие является Истиной, а диссонирующая действительность есть ложь или иллюзия, порожденная загадочным принципом Неведения; тогда наша задача будет заключаться в том, чтобы найти способ перехода от лжи проявленного мира к истине скрытой Реальности.

Или же мы вместе с буддистами можем заявить, что никакого объяснения вообще не требуется, поскольку кроме практического факта несовершенства и непостоянства вещей, не существует никакого «Я», Божественного или Брахмана, ибо это тоже иллюзия нашего сознания: для освобождения необходимо только одно – избавиться от непрекращающейся вереницы идей и незатухающей энергии деятельности, поддерживающих видимое постоянство нашей личности в потоке изменчивости. Следуя к освобождению по этому пути, мы достигаем растворения нашей личности в Нирване; проблема существования исчезает вместе с исчезновением нас самих. Это некий выход, но, как и предыдущие решения, которые нас тоже не вполне удовлетворяют, он не кажется истинным и единственным. Мы действительно можем, отделяя диссонирующее проявление (как нечто внешнее и поверхностное) от нашего внутреннего сознания и сосредоточивая внимание исключительно на чистом и совершенном Присутствии, индивидуально достичь глубокого и блаженного чувства этой безмолвной Божественности, войти в святилище, пребывать в свете и восторге. Мы можем с помощью всепоглощающего внутреннего сосредоточения исключительно на Реальном, Вечном, даже полностью погрузиться в них и, тем самым, отстраниться или избавиться от диссонансов вселенной. Но где-то глубоко в нас живет потребность в тотальном сознании, всё в Природе тайно ищет целостное Божественное, всё стремится к некоей всеобъемлющей осознанности, силе и восторгу существования; и из-за этой потребности в целостном бытии и всеобъемлющем знании, из-за этого внутреннего интегрального стремления мы не можем в полной мере удовлетвориться подобными решениями. Пока мир нам божественно не объяснен, познание Божественного остается незавершенным; ибо мир также является Этим , и пока он не представляется нашему сознанию божественным и не постигается силами нашего сознания как проявление божественного бытия, мы не познали всего Бога.

Можно и по-другому решить эту проблему; ибо, постоянно осознавая сокровенное Присутствие, мы можем попытаться доказать, что проявление тоже божественно и что для этого нужно лишь изменить человеческие понятия о совершенстве или вообще отказаться от них, как от слишком ограниченных и ментальных. Мы можем сказать, что не только Дух в вещах абсолютно совершенен и божественен, но и каждая вещь, сама по себе, тоже относительно совершенна и божественна в своем выражении того, что она должна выражать в рамках возможностей существования, занимая отведенное ей место во всеобщем проявлении. Каждая вещь божественна сама по себе, потому что каждая является фактом и идеей божественного бытия, знания и воли, безупречно реализующейся в соответствии с законом данного проявления. Каждое существо обладает знанием, силой, степенью и видом блаженства бытия в точном соответствии со своей собственной природой; каждое действует в тех границах опыта, которые определены тайной внутренней волей, природным законом, силой, присущей сущностному «я», оккультным замыслом. Таким образом, с внешней точки зрения любое существо совершенно выражает закон своего бытия, ибо каждое находится в гармонии с ним, берет свое начало в нем и приспосабливается к его целям, подчиняясь непогрешимости божественной Воли и Знания, действующих во всём сущем. Также оно совершенно и божественно по отношению к целому, как элемент, занимающий в целом свое особое место; оно необходимо этой тотальности и, находясь на своем месте, способствует и придает полноту текущему и грядущему совершенству вселенской гармонии, а также соответствию всех ее элементов ее общему замыслу и общей цели. Если вещи представляются нам небожественными, если мы торопимся объявить тот или иной феномен несовместимым с природой божественного бытия, то это просто потому, что не понимаем в полной мере, каковы цели и задачи Божественного в мире. Воспринимая только части и фрагменты, мы судим о каждом как о некоем целом, а также оцениваем внешние феномены, не зная их тайного смысла; но, поступая таким образом, мы искажаем свои оценки, делаем их фундаментально и изначально неверными. Вещь, взятая отдельно, не может быть совершенной, ибо нет ничего отдельного; о совершенстве можно говорить только применительно ко всеобщей божественной гармонии.