Макс Гендель - Учение розенкрейцеров в вопросах и ответах. Том 2

Логе признал истинность этого и заявил о своей готовности помогать своим братьям всеми способами, которые в его силах. Король великанов тогда сказал ему, что близится момент, когда он может окончательно решить судьбу богов; что если убить Балдра, то рано или поздно последует их падение и что жизнь благородного Бога была под угрозой еще не разгаданной опасности. Логе ответил, что тревоге богов близится конец, так как Фрея связала все существующее в природе обетом не причинять вреда ее сыну. Темный монарх сказал, что была упущена только одна вещь. Однако что это, скрыто в душе богини, и никому другому не известно. Затем он опять погрузился в свою темную пропасть, оставив Логе с его мрачными мыслями.

Логе принял облик старухи, предстал перед Фреей и хитростью вытянул у нее роковой секрет, состоящий в том, что, полагаясь на незначительность омелы, она не взяла с нее обета, которым связала все остальное. Логе не терял времени и отправился к тому месту, где росла омела, и, выдернув ее с корнем, отдал ее гномам, искусным кузнецам, чтобы они сделали из нее копье. Это оружие делалось с многочисленными заклинаниями, и, когда копье было готово, потребовалась кровь, чтобы довести его до нужного состояния. Привели непорочного ребенка, гном вонзил копье ему в грудь и пропел:

Тем временем боги и умершие храбрецы, созванные ими для соревнования, чтобы убедить Балдра, насколько безосновательны были его предчувствия, и полагая теперь его жизнь прекрасной, сделали его мишенью для своего оружия.

Логе тоже там появился со смертоносным копьем и, увидев сильного и слепого бога Хеда, стоящего в стороне от остальных, спросил его, почему он не удостоит своего брата Бальдра также сражением. Хед объяснил свое поведение тем, что он слеп, и тем, что у него нет оружия. Тогда Логе вложил заговоренное копье в его руки, и Хед, не подозревая о злом умысле, пронзил грудь Балдра копьем, сделанным из омелы, и тот упал на землю бездыханным, к несказанной печали всех созданий.

Балдр — это южное Солнце, любимое всем сущим в природе, а в слепом боге, Хеде, пронзающим его копьем, можно легко распознать знак Стрельца, так как, когда Солнце входит в этот знак в декабре, почти нет света, и поэтому говорят, что его умертвил слепой бог Хед. Лук Стрельца, изображенный в зодиаке юга, символизирует ту же идею, что и копье в рассказе из Эдд.

Легенда о смерти Бальдра передает нам ту же космическую истину, что и все остальные родственные мифы, а именно, что Дух Солнца должен умереть для славы Вселенной. Тогда в качестве Христа он входит в Землю, чтобы принести ей обновленную жизнь, без которой все физическое проявление на нашей планете должно прекратиться. Как смерть здесь предшествует рождению в духовные области, так смерть присутствует на духовном плане существования, прежде чем сможет осуществиться рождение в физическое тело. Подобно тому, как египетский Озирис был убит Тифоном, прежде чем мог родиться Гор, Солнце нового года, так и Христос должен умереть для высшего мира, прежде чем он сможет родиться на Земле и принести нам необходимый ежегодный духовный импульс. Но наше святое время года так же служит напоминанием о проявлении Любви, как и то, что символизирует омела. Воплощая высшую степень физической слабости, она держится за дуб, являющийся символом силы. Это самое слабое из слабых существ пронзило сердце самому благородному и кроткому богу, и он под действием своей любви к занимающим низкое положение спускается в подземный мир теней, почти как Христос, который каждый год умирает для духовного мира ради нас и рождается в нашей планете, чтобы пропитать ее заново Своей лучезарной Жизнью и Энергией.

Вопрос 166

Каково отношение розенкрейцеров к молитве в свете библейских указаний?

Ответ: В одном месте Библия указывает нам непрестанно молиться. В другом отрывке Христос отвергает обычай, говоря, что нам не следует подражать тем, кто верит, что будет услышан благодаря своему многословию. Конечно, может существовать противоречие между словами Христа и его учеников, поэтому нам необходимо перестроить свои мысли о молитве таким образом, чтобы мы могли всегда молиться, и к тому же без объемного словесного или умственного выражения. Эмерсон сказал: