Аркадий Бакторов - Копи царя Иоанна

Прошли поворот. Вдали показалось свечение подвесных ламп. Тоннель расширялся, и с краю показалась узенькая платформа. Станция. По инерции преследуемые ворвались в размеренный покой тайной станции. Такие, если верить сказкам журналистов, довольно редко раскиданы по веткам правительственного метро и расположены лишь рядом с бункерами или под правительственными зданиями. Где-то сверху слева заслышался глуховатый, но отчетливый звук тормозящего поезда. Деревянные дверки, выходящие на платформу, открылись, и на рельсы посыпались рослые люди в камуфляже и черных масках, скрывающих лица; с двух сторон они мгновенно перекрыли тоннель живой цепью. Василий Борисович вскинул автомат.

— Сложить оружие. Руки за голову! — спокойно и отчетливо проговорил голос из темноты.

Немного помедлив, обведя глазами живое кольцо из двадцати хорошо вооруженных человек, преследуемые положили автоматы на асфальт. Несколько людей тут же подбежали к Максиму и окружавшим его и быстро обыскали. Рядом с автоматом оказалась последняя граната, четыре ножа, фонари, персональная аптечка и еще кое-какая мелочевка.

— Входите, Николай Петрович, — сказал тот же, как показалось Максиму, хорошо знакомый голос. Но как он ни старался, не мог припомнить, где же он слышал его, настолько привычным было звучание. Человек, который произнес эти слова, ранее оставался незаметным в полумраке. Он вышел из своего укрытия и направился к двери, которая в ту же секунду распахнулась. На пороге стоял человек лет пятидесяти, высокого роста, с серебристыми висками и, видимо, большой лысиной, которую скрывала фуражка. Сколько было звезд на погонах, Максим не запомнил. Он просто видел, что они, как алмазы в ящике стола в бункере, поблескивают на плечах незнакомого господина.

— Так, — сказал он с расстановкой, оглядывая пленников, — что же мы ходим-то, где не положено, а? Ходить надо по земле, а тут совсем даже не обязательно…

В нависшей тишине эти слова, в точности повторяющие те, что Максим слышал из уст Александра Андреевича, теперь стоявшего с опущенной головой и цеплявшегося за затылок ладонями, прозвучали как-то угрюмо-насмешливо. Там, где никто не мог их слышать, перед дверью, замаскированной под кирпичную кладку, не было такого страха перед бандитами, как тот, который Максим испытал перед представителями государственной власти под землей. Снова раздался скрип тормозов состава метро. Оно явно было где-то совсем рядом. Теперь, когда больше не надо было бежать, оглядываться по сторонам, когда прекратилась стрельба и затихли крики, смолкло то, что отвлекало внимание Максима, — стало возможным внимательно прислушаться ко всему, что происходило вокруг. Казалось, что станция пассажирского метро была прямо над станцией секретной ветки.

— Этих оставить, остальных расстрелять! — сказал вошедший, указав на Александра Андреевича и молчаливого брата Жени.

— Николай Петрович, — тихо проговорил сопровождавший его. Максим плохо слышал, о чем они разговаривали, звук метро не давал возможности разбирать фразы целиком, — он хороший специалист, может понадобиться там, — с ударением на слово «там» закончил человек со знакомым голосом.

— Хорошо, посмотрим. Тогда этих двоих в расход, трое за мной.

Группа людей с автоматами отделилась от проема тоннеля и схватила Василия и Женю. Их повели куда-то в тоннель. Никто не проронил ни слова. Максиму, Александру и еще одному надели наручники и под конвоем повели сначала на платформу, потом по какому-то коридору. Проходя мимо, Максим заглянул в лицо таинственному человеку. С непонятным чувством одновременного удивления, смешанного с мистическим ужасом, он узнал в нем одного из новых сотрудников, физиков из подземного института, как раз того, кто работал в его лаборатории. Они молча обменялись взглядами. На лице ученого из подземелья не дрогнул ни одни мускул. Максим плелся, окруженный конвоем. Мысли мешались в голове. Неподалеку грохотала подземка. Этот человек только что спас ему жизнь. Еще нигде Максим не был так близок к смерти. Даже в пылающем поезде судьба каждого зависит от тебя самого, даже в одиноком бункере со склепом не так страшно, как под прицелом автоматов, стреляющих в тебя по команде, а ты беспомощно стоишь и вглядываешься в неровный рельеф бетонной стенки, носящий не один отпечаток очередей и помнящей не одну предсмертную молитву. Вдалеке простучала сухая очередь. Двоих не стало. На поверхности действует милостивый мораторий на смертную казнь. Под землей другие законы, особенно для тех, кто знает больше, чем положено честному гражданину.