Array Коллектив авторов - Техники и технологии в сакральном искусстве. Христианский мир. От древности к современности

Невольно сравниваешь их со старинными кладбищами, где земля наполнена такими же, но чуть крупнее, кубиками-блоками в память о когда-то живших, где камень оживает, свидетельствуя о своем времени. Может быть, полнее всего представлена жизнь камня на Синае. Это камень-пейзаж: нельзя выделить цепи гор, хребты, отроги, предгорья – словом, систему, – виден только каменный пейзаж. Красные паруса камней, как бы наполненные внутренним ветром, двигаются, образуя живое море, колышутся на своих высотах, становясь то предметом, то веществом, и разливаются под хрусталем неба, сбивая понятие об установленном горизонте, – это лавы. Осадочные породы имеют другой характер. Это мягкие песчаники и глины Средней Азии, где глинобитные кубики домов возвращаются в изначальный вечный пейзаж, исповедуют свою жизнь, унося с собой ее теплоту, и только толпа туристов, раскапывая стертые очертания холмов в поисках фрагментов изразцов или орнаментальной керамики, указывает на место былого жилища, втянутого в землю.

Глина, кирпич и керамика стоят у истоков мозаики. Красные ворота в Уруке III тыс. до н. э. – глинобитное здание, защищенное от дождей керамическими гвоздями с цветными глазурями. Мавзолей Исмаила Самани в Бухаре весь создан из мозаики, кирпича и воздуха. Маленькие церкви из речных камней в Греции и на Балканах как бы прошиты, разрисованы кирпичом. Синтетичность этой техники ныне забыта, хотя она нуждается в поддержке всего пейзажа, в сочувствии окружающей ее природы, нуждается во множестве трав, камней, цветов и растений, находящихся с ней в ассоциативном общении. Все это стало моим опытом в работе над отдельными мозаиками, которые были в то же время скульптурными блоками, не дошедшими до своей архитектуры. От мозаики-живописи-фактуры к архитектуре через погружение в длительный процесс, параллельный строительству, – основная тема первых моих опытов (интерьер ПОО «Вега», Зимний сад ДК ЧПЗ в Чебоксарах, цикл «Семья»).

Под впечатлением от старинного кладбища под Дербентом, где рыжие хищные блоки-стрелы слоистого камня воткнуты в землю, как копья, была создана в 1986 г. парковая скульптура-мозаика «Человек и Природа» (Равенна, Италия). Энергия камней создавала прецедент скульптуры, мозаика была вторична, но позволяла создать разные планы времени.

Новый этап работы связан с опытом мозаики в церковном пространстве, которое имеет развитую архитектуру, идущую навстречу мозаике, выражает ту синтетическую реальность церковного искусства, которая существует на протяжении многих веков, оставаясь актуальной до сих пор. Первая из монументальных работ и, наверно, самая любимая – это надпортальная мозаика в тбилисском кафедральном соборе Св. Троицы, заказанная патриархом Грузии Илией II. Собор V в. был много раз обновлен за свою долгую историю, и последний слой XIX в. сильно исказил его первоначальный облик. В этой работе 1989 г. вместе с художником Ю. Яриным мы пытались выразить связь архитектуры кафедрального тбилисского собора с ранним этапом его истории, вспомнить древнюю пластику и одновременно не впадать в цитаты.

Много личных открытий принесла работа в криволинейном пространстве, на сводах. Перекрестие движения поверхности стен и организованного потока камней, их синтез (энергия, рельефность, вязкость) создают новую ситуацию для художника. Процесс работы приобретает характер строгой импровизации – как во фреске. Мне кажется, что формы купола, парусов, околооконные переходы как бы уже имеют свою тему, и художник только наследует ее в следующем слое. Известковая штукатурка является вторым компонентом мозаики, осуществляя переход из глубины стены к мозаичному материалу, а также – контрастным, вяжущим веществом, способным принять вмятину от камней, зафиксировать их сдвиги, выдавиться во шве. Если в масляной живописи есть красочные слои и художник с помощью подкладок, подмалевок и лессировок организует цветовые слои-энергии, то в мозаичной фреске композиция создается не только рисунком-эскизом, но и процессом реализации «из стены», а не «на стене». Такая практика требует напряженной обратной связи. Так, чувство фрески, импровизация заключаются в том, что только на стене находится реальный мотив будущей работы, зависящий от вещества, от адаптации к поверхности стены и от характера организации мозаичного материала. И при нахождении этого материала возникает такая энергия осуществления, что становишься уверенным в сотнях будущих вариантов – все они будут убедительны.