Array Коллектив авторов - Техники и технологии в сакральном искусстве. Христианский мир. От древности к современности

Вся видимая конструкция таких сооружений теперь складывалась из накладных декоративных резных элементов – сквозные витые или гладкие колонки с базами и капителями, обвитые виноградной лозой; иконные киоты с виноградными и акантовыми листьями, картуши типа «скрученного пергамента», украшения в виде гребней с перлами, натуралистически переданных цветов и фруктов»; горизонтальные пояса между рядами икон оформляли орнаментальные мотивы «белорусской рези» [497].

Широко применявшиеся в рассматриваемых иконостасах карнизы (гзымзы) с элементами резьбы, так называемые флемованные дорожники [498], дали соименное название самому иконостасу, а резной объемный орнамент нового типа, в котором отдельные части выступали на различную высоту от фона, а часть фона выбирали и резьба делалась сквозной, – стал известен как «фигурный», или «флемский» [499].

Этот особый тип предалтарных преград – «флемский» иконостас – отличался, в-третьих, и характером размещения «святых изображений»: иконы в резной золоченой раме «очутились в глубине впадин», в то время как ранее все «порезки» иконостасов «никогда не имели ни сильных выступов, ни выдающихся архитектурных деталей, ‹…› и даже самая богатая резьба [как писал Н. Н. Соболев] делалась так, чтобы ‹…› только оттенить красоту сочетания тонов иконного письма» [500]. Хотя И. Л. Бусева-Давыдова, напротив, подчеркивает, что создание в иконостасах второй половины XVII в. для иконных образов собственных обрамлений было вызвано желанием обособить каждую икону, акцентировав ее содержание для молящегося [501].

Иконостас Архангельского собора Московского Кремля

Итак, в последней четверти XVII в. флемские иконостасы заняли ведущее положение в работах мастеров Оружейной палаты, а в первой четверти XVIII в. немало художественных произведений такого типа было изготовлено по заказам частных лиц для храмов Москвы и Подмосковья.

Зарождавшиеся в XVII в. новые явления в практике иконостасного строительства были сопряжены с появлением передовых производственных технологий, которые применялись как при изготовлении основы деревянной конструкции предалтарной преграды и ее компонентов, так и для ее декоративно-художественной отделки; перемены происходили в это время и в организации работ.

Содержание и особенности процесса создания предалтарных преград в последней четверти XVII в. представляется возможным рассмотреть на материалах, посвященных значительному числу московских и подмосковных храмов: это «первый» (1679–1680) и «второй» (1688–1690) иконостасы церкви Иоасафа царевича дворцового села Измайлова, иконостас Архангельского собора Московского Кремля (1679–1682), Смоленского собора Новодевичьего монастыря (1683–1686) и его приделов – Апостола Прохора и Мученицы Софии (1685), Архистратига Гавриила (1685, 1689 гг. – главный иконостас и на гроб великого государя), монастырских храмов – Амвросия Медиоланского (1685–1686), Сошествия Святого Духа над трапезной Успенской церковью (1685–1687) и Покрова «на задних воротах» (1689–1690); а также собора Петра и Павла (1685–1688), Петра Митрополита (1690–1691) в Высокопетровском монастыре, церкви Алексея митрополита на Глинищах (1689–1693) и др.; однако в рамках настоящей статьи предпринята попытка представить только три из них [502].

В научной литературе избранные для детального анализа иконостасные работы в определенном для настоящей статьи ракурсе подробно и в полном объеме до настоящего времени не были рассмотрены. К числу наиболее актуальных для рассматриваемых сюжетов публикаций относится дореволюционное исследование А. Лебедева [503], посвященное Архангельскому собору Кремля, в котором затронута история создания и бытования центрального иконостаса в XVII–XVIII вв., в наши дни работы с предалтарной преградой собора в 1679 –1680 гг. изучала, опираясь на архивный материал, В. С. Машнина [504], а судьбу украшенной резьбой конструкции в 1730–1770 гг. рассматривала в своей статье А. В. Петухова [505]; роль живописца Карпа Иванова сына Золотарева в создании иконостаса для церкви Иоасафа царевича в Измайлове в конце 1680-х гг. освещала А. А. Павленко [506] – в ее статьях впервые введен в научный оборот значительный пласт новых архивных материалов.

Основным источником настоящего исследования явились столбцы и записи приходо-расходных книг Оружейной палаты, хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов, значительная часть которых в том или ином объеме была опубликована еще А. И. Успенским [507]почти 100 лет назад и довольно широко использовалась в последующих научных публикациях. Смысл обращения в рамках настоящей статьи к известным материалам Оружейной палаты заключается в исследовании их в полной архивной версии, а предпринятый новый архивный поиск был направлен на полное выявление документов, касающихся истории создания рассматриваемых здесь памятников, на определенном хронологическом срезе; надо отметить, что корпус источников существенно пополнили впервые вводимые в научный оборот архивные дела.