Владимир Зоберн: Духовник президента. Рассказы о священниках, повлиявших на умы и души правителей России

Кем же был этот духовный муж, воспитавший для России святого Димитрия Донского? Он сам явился значительной фигурой своего временем, великим подвижником, прославленным впоследствии Русской Православной Церковью.

Еще будучи тринадцати лет, святитель – тогда еще боярский сын Елевферий, – забавляясь ловлей птиц, услышал голос:

– Алексей, зачем напрасно трудишься? Ты станешь ловцом человеков!

Прошло несколько лет, и юноша постригся в монахи с явленным ему именем Алексия. Двадцать лет он подвизался в Московском Богоявленском монастыре.

В то время Русская Православная Церковь была подчинена Церкви Греческой. Правящий Русской Церковью митрополит Феогност, мудрый грек, сознавая необходимость иметь помощника из русских духовных лиц, выбрал для этой роли Алексия. Он высоко ценил дарования и праведность этого инока и уже видел в нем своего преемника. Двенадцать лет со званием митрополичьего наместника (заместителя) инок Алексий управлял судебными делами Церкви, а потом и сам был избран главой Русской Церкви. В ее дела новый митрополит погрузился ревностно. Ему предстояло много потрудиться. Он понимал главное: Церковь – вот та единственная сила, которая может спасти измученную Русь. И владыка всячески содействовал прекращению вражды между княжествами. Он, как и его предшественники, митрополиты Петр и Феогност, оказал решительную поддержку Московскому княжеству в его борьбе за роль объединительного центра Руси.

С этим связан чудесный случай, изумивший современников святителя. Однажды к великому князю Московскому явились послы с письмом от хана Джанибека.

«Мы слышали, – прочел князь в письме, – что у вас есть служитель Божий, который если о чем попросит Бога, – Бог слушает его. Отпусти его к нам, и если его молитвами исцелеет моя царица, будете иметь со мною мир; если же не отпустите его – пойду опустошать вашу землю».

«Мы слышали, что у вас есть служитель Божий, который если о чем попросит Бога, – Бог слушает его. Отпусти его к нам, и если его молитвами исцелеет моя царица, будете иметь со мною мир»

Речь шла о супруге хана Тайдуле, которой никакое врачебное искусство не могло вернуть утраченное от тяжелой болезни зрение.

Что было делать святителю? Будучи человеком истинно праведной жизни, он придерживался о себе весьма скромного мнения. Но при этом надеялся не на свои силы, не на свои молитвы, а на всемогущую силу Господа. Он поехал в Орду.

Тайдула ждала святителя с нетерпением. И не напрасно. Отслужив молебен об исцелении болящей, владыка Алексий покропил ханшу святой водой – и она прозрела. В память этого чуда в Московском Кремле вознесся Чудов монастырь, взорванный в советское время безбожниками…

Подвижнику предстояло еще одно путешествие в Орду, куда более опасное. Хан Бердибек, умертвивший своего отца Джанибека и двенадцать братьев, собирался в поход на Русь и требовал от русских князей усиленной дани. Святитель Алексий отправился к грозному хану, чтобы смягчить его жестокость. После многих притеснений ему это удалось, во многом благодаря Тайдуле, не забывшей добра святителя. От Бердибека он получил ярлык, подтверждающий права Церкви и духовенства.

После ранней кончины великого князя Московского Ивана Красного, руководителем которого владыка был во все время его княжения, святитель Алексий взял на себя попечение и о его осиротевшем сыне Дмитрии. С ранних лет он стал воспитывать в мальчике мужество, выдержку, ответственность и осознание своей особой роди в государстве.

В житии святого благоверного великого князя Димитрия Донского говорится: «В 1359 (или 1361, по другим предположениям) году малолетний Димитрий вынужден был предпринять путешествие в Орду, это было связано с двумя совпавшими событиями – кончиной русского великого князя и очередной переменой на ханском престоле. Поездка отрока Димитрия в Орду – все это сознавали – по-прежнему сопровождалась смертельной опасностью. Но она была и крайне полезной ему, будущему главе государства; видимо, об этом думал святитель Алексий, благословивший Димитрия на нее. Он должен был собственными глазами увидеть положение дел: соприкоснуться с врагом, уже более века мучившим родную землю, с которым надо было уметь говорить, а также, проплыв по трем русским рекам, обозреть Русскую землю, которой ему надлежало править».