Павел Градов: Белая доктрина. Правый взгляд на русскую идею

Даже социалистический проект становления единого советского народа, и тот оказался нежизнеспособным, несмотря на массивное идеологическое обоснование. Коммунистическая идеология весьма практична и предельно детализирована. Тем не менее, советская общность народов канула в Лету, поскольку те самые составляющие её народы по каким-то причинам не пожелали отождествлять себя с наднациональной евразийской общностью; каждая республика решила выделить себя в качестве самостоятельной нации. Об этом свидетельствует повсеместное притеснение русскоязычного населения в 90-е годы практически во всех периферийных регионах постсоветского пространства.

В настоящее же время, после неудачного советского эксперимента, идеологи евразийства предпринимают попытки воскрешения умершего социалистического концепта, предлагая общественному сознанию некую реинкарнацию советского народа. Подразумевается, что отказ от коммунистической идеологии и замена её православной, с сохранением прежних принципов государственного устройства, и позволит нам достичь состояния жизнеспособной евразийской общности. Иными словами, отличие современного евразийства от аналогичных идей советского периода состоит лишь в том, что вместо коммунистической теории в основу концепции закладываются религиозные положения и теологические установки. Перспективу подобного евразийского общества спрогнозировать несложно. Если сплочённость советского народа обеспечивалась идеалами светлого коммунистического будущего, то единство евразийской империи, основанной на религиозных ценностях, не обеспечивается ничем.

Все национальные группы, населяющие Россию-Евразию, согласно концепции, абсолютно равны между собой и пребывают в состоянии всеобщей идиллической дружбы. При этом каждый народ государства-империи живёт согласно своим исконным нормам, культурным обычаям и религиозным правилам. Желающий быть христианином исповедует христианство, сторонник ислама соблюдает мусульманские предписания и т. д. – каждый вправе выбирать приемлемое для него традиционное мировоззрение; а все вместе, объединяясь в едином порыве, народы якобы должны устремиться к величию и торжеству евразийской империи. Религиозное сознание в таком государстве ничем не ограничено, а напротив, его развитие всячески поощряется. В результате, обнаруживается очевидная тенденция постепенного объединения всех мусульманских народов в обособленный Халифат, претендующий на гегемонию в государстве и стремящийся ко всестороннему подавлению православной Руси. Ведь религиозная вера для мусульманина превыше всех прочих ценностей, и никакая идея о великой России-Евразии не заменит норм шариата; преданность словам пророка для мусульман превыше преданности государственному закону. Сам ислам очень агрессивен к иноверцам в сравнении с тем же православным вероисповеданием, которое со своей стороны учит своих последователей проявлению терпимости и человеколюбия. Невозможно рассчитывать на единение разноконфессиональных народов при утверждении теократической государственности и религиозных норм жизни. В таком государстве неизбежно обостряются все межконфессиональные противоречия.

В результате, в этой евразийской империи Халифат неизбежно начинает превозносить себя над православной Русью, а немного погодя и вовсе преисполняется желанием изничтожить её и обратить в ислам. Мусульманские этносы закономерно воодушевятся радикальными религиозными настроениями, поскольку евразийская концепция не предлагает никакого рецепта достижения в России межконфессиональной гармонии, недопущения исламского фундаментализма.

Современная евразийская идея предлагает крайне шаткий и опасный путь. По степени риска это мировоззрение превосходит даже концепцию мультикультурализма, результаты которой мы можем воочию наблюдать на примере нынешней Европы. В отношении западной либеральной модели для нас хотя бы очевидны все её деструктивные тенденции. Европейцы потеряли свой национальный дух; тотальное насаждение терпимости по отношению к переселенцам лишает коренное население мужества, воли и решимости в усмирении нецивилизованных беженцев. Европейские мужчины уже не считают правильным применять силу, защищать своих женщин от насилия со стороны диковатых приезжих. Насаждение в умах коренных европейцев идей о равноправии и терпимости закономерно приводит к тому, что мигранты из мусульманских регионов, проявляя свою необузданность и не встречая в ответ на это никакого сопротивления, начинают мнить себя хозяевами в европейских странах, претендовать на равный доступ к благам и комфорту, который исконными европейскими народами создавался в течение столетий.