Леонид Кавелин - Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника

Мы прибавим к этому описанию, что не каждый так счастлив, как г. Ламартин, чтобы мог найти маслины, просто валяющиеся на земле. Ни трясти, ни обрывать их нельзя, даже «с благочестивою осторожностью»; отламывать ветки также, – словом, всякое повреждение дерева запрещено под угрозою церковного проклятия. Один только страж сада и его владельцы – францискане имеют позволение уделять посетителям сухие веточки или несколько маслин, которых дерева по старости своей дают мало, и те употребляются на святое масло, а из косточек делают четки, которые ценятся недешево для посторонних отцами Святой Земли. Около дерев на всей окруженной стенами площадке разведен садик с несколькими дорожками, содержимый весьма старательно. Благоухающие цветы, различные кустарники и бальзамические травы растут у подножия деревьев и заслоняют от солнечного жара простирающиеся на несколько сажен по земле обширные их коренья.

В северо-восточном углу построен небольшой домик – жилище огородника. Твердое канапе, служащее вместе и ложем, стол, лавка, деревянные полки с глиняными сосудами, малая кухонька в углу и большое Распятие над дверями составляют все украшение кельи стража Гефсиманского сада. Какая почетная стража может сравниться со стражею в саду Гефсиманском!.. Какая высокая честь, но вместе какое и самопожертвование!.. Всякий почти раз, когда я был на Елеонской горе, заходил и в Гефсиманский сад; добродушный итальянец, сменивший в 1859 г. сурового испанца, принимал меня всегда очень ласково, дарил веточки от священных маслин, цветы и семена, за что, конечно, всякий раз получал благодарность. Однажды застал я в Гефсиманском саду целую компанию арабских шейхов, которые, сидя на коврах в беседке, составленной из покрытых благоухающими цветами роз, наслаждались благим кейфом, потягивая благовонный дым из своих наргиле. Испанец усердно хлопотал, угощая кофеем своих гостей. Такое знакомство, как поведал он, обеспечивает отчасти безопасность его пребывания в безлюдной местности, вне городских стен, от ночных посетителей.

Предания о Богоматери. – Место плача Спасителя о Иерусалиме. – Гробы пророческие. – Место происхождения молитвы Отче наш. – Место предсказания кончины мира. – Место вознесения. – Вид с вершины Елеонской горы. – Гора соблазна. – Малая Галилея. – Пещера преподобной Пелагии.

Каменистая и довольно крутая стежка ведет на Елеонскую гору и при самом вступлении на нее над Гефсиманским садом виден ровный беловатый камень, на котором, по преданию, имела обычай отдыхать Матерь Божия, когда, живя на Сионе, посещала эту любимую гору, где все напоминало ей ее Божественного Сына. На том же самом месте она стояла, как говорит предание, во время побития камнями святого Стефана и своим присутствием и молитвою за него способствовала подвигу первомученика. Если нельзя утверждать подлинность этого предания, то вместе трудно и не чувствовать благодарности за его сохранение. Это беспрестанное соединение воспоминаний нежнейшей Матери и Божественного Сына есть чувствительное доказательство человеческой благодарности, и потому все предания о пренепорочной Деве заслуживают тщательного сохранения, хотя и нельзя представить точного о них свидетельства.

Далее на той же стежке шагов шесть повыше есть камень, на котором, по преданию, стоял апостол Фома, когда Царица небесная, явившаяся на воздусе, бросила ему оттуда свой девственный пояс; падая на камень, он оставил на нем следы, которые показывают и доселе.

Почти в половине Елеонской горы видна полуразвалившаяся мечеть среди прекрасной группы маслин: это место, где Господь плакал о Иерусалиме в день своего торжественного въезда в оный, то есть в Вербное Воскресенье. Спаситель с прилежащего селения Вифсфагии приближался к Иерусалиму, среди многочисленной толпы народа взывавшего: «осанна сыну Давидову», и узрев отсюда город, прозрел в своем Божественном всеведении всю несчастную будущность этого ослепленного города и плакал над ним, прорицая: «приидут дние на тя и обложат врази твои острог о тебе, и обыдут тя, и объимут тя отвсюду. И разбиют тя и чада твоя в тебе, и не оставят камень на камени в тебе, понеже не разумел еси времене посещения твоего» (Лк 19, 43, 44). И как страшно исполнилось это предсказание на Иерусалиме! Но святые слезы доказывают любовь Спасителя к своей земной родине, хотя столь неблагодарной. – С этого места бросается в глаза мечеть Омарова, занявшая место древнего храма Соломонова; она поражает своею величиною и красотою; далее масса из желто-белых зданий с террасами и куполами сливается в одно целое; из них выдаются купола храма Воскресения и Гроба Господа, австрийский странноприимный дом, Замок Давидов и армянский монастырь вправо; влево видна часть Сионской горы и на ней место Тайной Вечери – мечеть Неби-Дауд; горизонт ограничивается с этой стороны горами пустынной Аравии, вечно покрытыми красно-сизым туманом от испарений Мертвого моря. Ежели теперь отсюда прекрасный вид на Иерусалим, то прежде, когда город был богат и полон великолепных зданий, это место действительно могло быть лучшим пунктом для обозрения Святого Града одним взглядом.